Лучшее. Альманах

Это ведь весьма распространенное явление — подобное притягивает подобное. Стоит отчаявшейся забеременеть женщине усыновить ребенка — и она беременеет. Если у тебя появился один мужчина, пусть даже и не совсем настоящий — тут-же начинают подтягиваться другие.

Они стояли у порога и молча глядели друг на друга. Несколько секунд, растянувшиеся в вечность, вялый скрип открытой двери. Мой бывший муж по ту сторону, мой настоящий мужчина… мой ненастоящий мужчина по эту, в моей квартире. Я смотрела на них. В визитах Санчо не было ничего удивительного. Он частенько ко мне заглядывал — все еще тянулись из нашей с ним короткой супружеской жизни какие-то дела, цепляли какие-то общие знакомые, связывали общие вещи. Мы расходились тихо и интеллигентно, и поэтому у нас не было повода не общаться. Он жил с девушкой, той самой, что стала поводом. И постоянно повторял, что будет несказанно рад, если и я наконец-то устрою свою личную жизнь. Но мужчину в моей квартире он застал впервые. И я вдруг с удивлением увидела, как непонимание в его глазах стало сменяться злостью. Когда-то это была его квартира, когда-то это была его женщина. Нет, ему казалось, что эта женщина оставалась до последнего его. Бесхозная вещь будет вечно принадлежать старому хозяину. Даже если он давно уже заменил ее на новую.

Раймон не отличался нерешительностью. Мне всегда хотелось сильного мужчину, и это тоже было учтено при прошивке моего дорого. И это был один из парадоксов этого приобретения — моя вещь была хозяином положения.

Входи, — он даже не овлянулся на мою реакцию. Я поняла, что даже спиной он чувствует меня. Санчо, выстроив вокруг себя броню цинизма, вошел. Скинул туфли, не наклоняясь.

Я молчала. Если они захотят поговорить — им будет о чем поговорить. Словарный запас Раймона состоял уже не из десятка предложений, как в начале. Все свободное время, а его было предостаточно, все ночи, которые не требовали от него сна, он сидел за столом, слабо подсвеченный синим мерцанием монитора и жадно вбирал в себя залежи Интернета — от порнушки до философских трактатов. Все, все могло ему пригодиться, чтобы сделать меня счастливее.

Детка, мне нужен мой Лукьяненко..

Мир сошел с ума. Санчо сошел с ума. Я — детка, а Лукьяненко — его. Эти два утверждения были абсурдны. Практически все наше недолгое супружество я была свиномамкой, а Лукьяненко достался мне после переезда моего коллеги. Правда, зачитывался им больше Санчо, когда сидел дома полгода безработным, мне было особо некогда читать. Да-да-да, сама дура, я знаю.

— Дарагой, какой Лукьяненко?! — подал наконец-то голос Раймон. Ух, и с каким акцентом! Разыгрался не на шутку…. — Какой Лукьяненко?! Здес нет никакого Лукьяненко! Здес толка мы с Алевтиночкой!! Да, Алевтиночка?!! — в последней фразе прозвучала угроза… какая-то… кавая-то… веселая угроза! Вроде как — а вот сейчас мы повеселимся!!!

Санчо пошел на Раймона молча и решительно. А я поняла, что не хочу драки только потому, что не знаю, за кого мне переживать больше — за моего бывшего, такого дурного, что жалко его, а жалость — она для женщины порой важнее любви… или за Раймона… да что с ним будет… железка!

Я кинулась между ними, схватила Санчо за локоть, поволокла к выходу. Он вырывался, так, для видимости, но кричал очень даже по-настоящему: «Я убью его, ты же знаешь, я могу! Я вот только ради тебя… не убиваю!!!». «Знаю, знаю…»_ отвечала я, представляя, как отлетает кулак Санчо от бронированной груди Раймона. Эти фантазии заставили меня улыбнуться с умилением… за моей спиной с таким же умилением улыбался нам Раймон и помахивал на прощанье растопыренной ладошкой.

Сильный мужчина… понятие весьма растяжимое. Мужчина силен своим потенциалом или способностью его раскрыть? Да, Раймон может убить Санчо, его не смутят никакие выпады в его адрес и он всегда абсолютно уверен в своей правоте. Но я не уверена, что мой собранный из болтиков, купленный мною и существующий благодаря мне Раймон сильнее моего старенького — издерганного, несовершенного, но он тянул наш быт, выстраивал отношения с моими родственниками и друзьями, он тянул меня, он был настоящим паравозиком, а не просто делал пых-пых, как мой новый друг. Выйти победителем из стычки — это не просто, да. Но ведь мы то живем не на войне. Жить жизнь — это даже сложнее, чем воевать.

Я засыпала с ощущением потери, но эта потеря была сладкой. Моя иллюзия о счастье с непогрешимым принцем растаяла в стычке Совершенного с Живым. Я поняла, что мне нужен живой мужчина, и что я готова мириться с его недостатками, главное — чтобы они были. И, может быть, у нас еще все наладится с Санчо. Я ведь видела сегодня, сколько эмоций было в его глазах. Конечно, наладится! Такая любовь — навсегда! И мы будем счастливы до конца наших дней!