Лучшее, что может случиться с круассаном

– Не скромничайте… В последние дни мы с большим вниманием следили за вашей теорией Вымышленной Реальности, и она произвела на нас самое благоприятное впечатление. Думаю, что если во всей этой заварушке был хоть какой-то толк, так это то, что мы вышли на вас. Как правило, мы пользуемся Интернетом для внутреннего сообщения, но, исходя из связи, которую вы установили с нами под ложным именем, нам показалось целесообразным отследить вас. Мы не только сразу же поняли, что именно вы – тот человек, которому Себастьян поручил отыскать наши Врата, но и почти случайно попали в Метафизический клуб, по-моему, он так называется? Сначала мы и поверить не могли, что написавший те слова никак не связан с нами. Ведь это были те же выводы, почти буквально те же слова, которые привели Джеффри де Вруна к созданию Цитадели, после чего он покинул этот мир весной 1254 года. Разница, пожалуй, в том, что вы опираетесь на опыт восьми прошедших столетий, а нашему основателю пришлось проделать весь этот путь в одиночку. Но даже в таком случае совпадение более чем примечательное. Полагаю, что вы можете быть счастливы с нами и, конечно, очень полезны для организации. Мы в состоянии обеспечить вам любые условия, чтобы вы могли продолжать свою работу.

– Сомневаюсь, – сказал я. Теперь уже The First почти не прислушивался к разговору.

– Почему? Стоит только попросить…

– Послушайте, не стоит. Для начала, мне нечего продолжать. Учтите, что у нас, метафизиков, дел не так уж много; поэтому мне и понравилось это занятие: никто тебе не платит, но и работы почти никакой, а если и есть, то не срочная. С другой стороны, я вам уже говорил, что не люблю сковывать себя обязательствами, от кого бы они ни исходили – от ван Гааля или от Мальтийского ордена. Если вы читали мои выступления в Метафизическом клубе, то знаете, что в стороне от восьмивековой истории глупости я обзавелся привычкой делать исключительно то, что мне нравится, – ни больше, ни меньше. Скажем, что по духу я – медведь, если вы меня понимаете.

– Даже когда у вас кончается кредитная карточка? Простите, но, уж конечно, мы не ограничились слежкой за вами в Интернете… Представьте хоть на секунду место, где вы могли бы делать все, что вам ни заблагорассудится, не задумываясь о деньгах. Здесь деньги не в ходу, в Цитадели их не существует.

– Уж коли вы так хорошо информированы, то должны знать, что половина денег моего отца – это куда больше, чем мне нужно, чтобы не просыхать ближайшие пятьсот лет. А там посмотрим.

– Вы знакомы с завещанием своего отца? Вполне вероятно, что после всего (кучившегося он не захочет делить свое состояние поровну.

– Все равно. Того, что мне причитается по закону, достаточно.

На мгновение тип притворно нахмурился.

– Стало быть, насколько я понимаю, вы отвергаете мое предложение?

The First не дал мне ответить.

– Естественно, не принимает.

– Ладно. В таком случае мне не остается ничего иного, кроме как задержать всех троих, – сказал Экзорцист, делая вид, что ему очень не по душе такие меры.

The First мигом пресек его лицедейство.

– Не прикидывайся, Игнасио, это нелепо. Ты сам сказал, что про нас не забудут. Отец перевернет небо и землю, чтобы найти нас, и рано или поздно столкнется с вашей шайкой, сам знаешь.

– У нас всегда наготове парочка трупов, которые можно оплакивать. Точнее, три: двух любимых наследников и подружки одного из них. Прискорбный несчастный случай: трое пассажиров, набившихся в двухместный «лотус», высокое содержание алкоголя в крови, орущая музыка…

Я вспомнил о перевернутой «корсе» на дне котлована.

– Сыну Робельядеса не исполнилось и двадцати пяти, вы просто скотина, сеньор.

– Кто такой Робельядес? – спросил The First, но ни у Экзорциста, ни у меня не было охоты вводить его в курс предшествующих событий.

– Прежде чем хамить, знайте, что произошедшее с Робельядесом действительно было несчастным случаем, и я сожалею о нем не меньше вас. Я говорю совершенно искренне, поверьте мне: он зашел слишком далеко, и мы хотели действовать соответственно, но у нас на уме было другое. Мы не убийцы.

– А то, что вы привязали этого человека к стулу и задали ему трепку, это что – тоже нечаянно? Или его комары так искусали?

– С вашим братом нам пришлось зайти гораздо дальше, чем мы привыкли. Он человек упрямый, но мы не представляли, что до такой степени. Однако мы постарались не причинить ему никакого вреда, который не исцелила была пара недель, проведенных в покое. Подумайте, прежде чем судить нас так строго, ведь в данном случае на карту поставлено наше существование, и вспомните, как вы сами пытались запугать одного из наших служащих, угрожая засунуть ему в нос некий колющий предмет. Э-э… зубную щетку, если меня правильно информировали. – Он прочитал это по бумажке, лежавшей у него на столе.

– Мы только хотели припугнуть его, – ответил The First.