Лучшее из "Молот и Болтер"

Шас’о посмотрел на цепочку воинов огня, растянувшуюся вдоль каньона, и почувствовал, как тяжкий груз упал с души. Отъезд Аун’о развяжет ему руки. Больше не потребуется отчитываться за каждый шаг и подолгу доказывать необходимость тех или иных действий. Разум его вернулся к текущей расстановке сил. Уцелевшие «Каракатицы» отошли на небольшое расстояние, выслеживая вражеские силы. «Рыбы-молоты» взгромоздились на вершину песчаной дюны, готовые при необходимости отразить атаку с воздуха.

Износ техники пока был незначительным, но его больше беспокоили подходившие к концу боезапасы и топливные блоки. Устроенный незадолго до вторжения схрон с припасами был единственным в непосредственной близости от текущей линии фронта. Из-за риска перехвата и ограниченных ресурсов более поздние схроны размещались всего в одном-двух днях пути от колонии. Слишком близко, но иного выхода не оставалось.

Одинокая фигурка выбилась из цепочки воинов огня и направилась туда, где сквозь песок пешком шли «Кризисы», экономя энергию. Это была Шас’уи. Ее броня была запятнана и исцарапана там, куда утром попал осколочный снаряд ор’эс’ла. Она подняла голову в одноглазом шлеме, с немым вопросом вглядываясь в монитор Шас’о. Он открыл канал связи.

— Поступили вести от Шас’ар’тол. Подкрепления не будет, — просто объяснил ей Шас’о, — придется сражаться с тем, что имеем.

— Еще недавно я сказала бы, что это невозможно, но за последние несколько недель вы столько раз водили ор’эс’ла за нос, что мне кажется, это может продолжаться хоть вечно.

— У нас скоро кончатся припасы, а ор’эс’ла станут осторожнее…

В этот миг в уголке внутреннего экрана «Кризиса» замигало экстренное сообщение от следопытов. Шас’о принял его, и на встроенном мониторе появилось зернистое изображение. От увиденного комок подступил к горлу, а от усталости не осталось и следа. Скопище темно-коричневых силуэтов наступало сквозь сгущающийся мрак. Языки пламени вырывались из выхлопных труб, освещая ржавую технику и гроздями виснувших на ней воинов ор’эс’ла.

— Курс? — запросил Шас’о.

— Движутся в нашу сторону. Визуального контакта пока не было.

— Отступить в каньон! Пусть проходят мимо, мы не сможем…

— Замечена вторая группа, Шас’о!

Картинка на экране сменилась — с противоположной стороны каньона к ним приближалась еще одна вражеская колонна.

— Первая группа прекратила движение, Шас’о. Похоже, они останавливаются на ночлег.

— Установите пять фотонных гранат с максимально задержкой и немедленно отступайте.

— Принято, Шас’о.

Командир переключился на прямой канал связи с Шас’уи.

— Сообщите остальным. Припасы нужно забрать и с предельной осторожностью вынести по дну каньона. Не вступать в бой с ор’эс’ла!

— Шас’о?

— Я задумал кое-что получше.

Шас’о активировал прыжковый ранец и сделал несколько низких длинных прыжков вдоль каньона, стараясь не показываться над его краем. Добравшись до следопытов, он приказал им подсветить целеуказателями те места, куда были заложены фотонные гранаты. Затем он перескочил на противоположную сторону каньона, уже не экономя кончающейся энергии боескафандра. Темные силуэты заполонили песчаные дюны по обе стороны ущелья. Их тени вытягивались в свете разведенных ор’эс’ла нефтяных костров.

Шас’о прицелился из плазменной винтовки по ближайшим мишеням. Они были слишком далеко, но он все же выпустил несколько светящихся зарядов, и тут же отскочил обратно на дно каньона. Спустя мгновение детонировали фотонные гранаты. В их ослепительно ярких вспышках стало невозможным определить, откуда велась стрельба. Алые трассирующие снаряды полетели над каньоном в обе стороны, а за ними последовали и тяжелые боевые.

Заряда энергии в «Кризисе» почти не осталось, но Шас’о вновь оттолкнулся от земли, вскочил на противоположный край каньона и снова выстрелил. Ор’эс’ла открыли массированный ответный огонь. За то короткое мгновение, что Шас’о провел над ущельем, между двумя лагерями противника уже началась ожесточенная перестрелка. Упав на дно расщелины, командир оставил врагов разбираться между собой. Если повезет, они будут перестреливаться так всю ночь.

— О’Шова? — голос Шас’уи дрожал, слова давались ей с трудом.

О’Шова значило «Зоркий Взгляд». Это имя придумали воины огня за время операции в пустыне. О’Шова, Командующий Зоркий Взгляд — шутливое прозвище, ставшее девизом, почти молитвой. Зоркий Взгляд всех видит насквозь, Зоркий Взгляд как всегда перехитрит ор’эс’ла, Зоркий Взгляд неуловим… Теперь оно казалось горьким укором. Угодив в ловушку на Аргапской возвышенности без возможности для маневра, в окружении орд противника, каждый день они проводили в осаде и безумных штурмах. Жертвы были с обеих сторон. Каждый погибший воин огня уносил с собой не менее десятка ор’эс’ла. И каждого погибшего остро не хватало редеющему отряду защитников.

Сегодня жертвой войны стала Шас’уи. Еще одно имя вычеркнуто и без того короткого списка. Она попала под ракетный обстрел, когда пыталась вытащить из-под огня раненого товарища. Ноги и руки ее были переломаны, в тело вошло несколько осколков. Все казалось таким бессмысленным.