Лучшее место на Земле

– Син, все нормально. Девочка моя, ну прости двух идиотов… – Говорить было трудно, но дыхание уже выравнивалось.

– Ит, не смей умирать, я не хочу быть вдовой, мне это совершенно не понравилось!!!

– И не надейся, вдовой мы тебя не оставим. – Скрипач уже улыбается, он-то знает – она не умеет долго сердиться, и теперь все хорошо, и дальше все тоже будет хорошо…

– …Фэб, не надо было вызывать Эдри! Мало тебе, что у него с головой плохо?! Ты хочешь, чтобы ему голову вообще оторвали, что ли?!

Эпилог

– Эдри, отпуск. – Ит был непреклонен. – Отправим туда три группы, и – отпуск. И пошло оно все куда подальше.

– Полгода, – неохотно ответила куратор.

– Год, – решительно отрезал Ит. – Год, Эдри. Никак не меньше.

– И для чего он вам нужен, этот год?

– Ах, для чего? – Он прищурился. – Знаешь, если ты не в курсе, у нас дочь. Она маленькая. И мы очень хотим, чтобы хотя бы один ребенок в семье произнес слова «мама» и «папа» одновременно, а не с интервалом в несколько месяцев.

Сидящий рядом Фэб-младший беззвучно засмеялся.

– Это замечательно, – неприязненно ответила куратор. – Хорошо. Думаю, следующим пунктом будет просьба о деньгах.

– Будет, – с улыбкой заверил ее Ит. – Обязательно. Знаешь, мы с семьей давно хотели попутешествовать, да все никак времени не было.

– И куда намылились? – ехидно поинтересовалась Эдри.

– В первые полгода – никуда. Потом как минимум в пять мест, не меньше. В Орден, в Санкт-Рену, к Ри – они с Марией давно звали, к родителям Син, конечно же…

– А еще?

– Мы пока не решили, – безмятежно заявил Ит. – Куда захочется. Вселенная, она большая, знаешь ли. Что-нибудь придумаем.

– Да, вы горазды придумывать, – проворчала куратор, явно сдаваясь.

Из дома доносились звонкий детский смех и голос Скрипача, который явно наладил с малышкой контакт, а теперь сам же от этого пострадал:

– Отпусти, хулиганка!.. Ай! Ай-яй-яй, это были мои волосы!!! Были… Син, отпусти! Да отпусти, кому говорю!..

– Ладно. – Куратор улыбнулась. – Будь по-вашему. Кстати, с женой вам двоим очень повезло, легко отделались. Я бы на ее месте вас убила.

– Эдри, а можно, папу хоть вылечат сначала? – невинным голосом попросил Фэб. – А то с его головой убить – дело нехитрое…

– Кстати! – Ит поднял палец. – У нас тут еще одно событие намечается. Фэб?

– Ну… Эдри, я через месяц женюсь, – улыбнулся тот. – Мы вас приглашаем. Придете?

– Придем, конечно, святое семейство, – махнула рукой куратор. – Ладно, до связи. Ит, завтра на операцию, не забудь, пожалуйста.

– Не забуду. Знаешь, как достало? – Ит помрачнел. – Ты пытаешься дело делать, а тебя, как только что не так, чуть не наизнанку выворачивает…

– Да уже в курсе. И Скрипачу напомни, что спину надо сделать. Незачем такое «украшение» на себе таскать, это просто неприлично. Все, дорогие мои. Завтра свяжемся.

– Пап, ну вы, конечно, даете, – с упреком говорил Фэб полчаса спустя. – Мать чуть с ума не сошла, на самом деле. Они же еще больше года назад это все с Фэбом придумали. Он же знал… ну, знал, что умирает. Вот они и решили – про ребенка. Фэб говорил, что это будет как дар, как утешение. Чтобы и я, и вы лучше поняли – жизнь продолжается.

– Родной, я все понимаю, – успокаивающе сказал Ит. – Это была случайность. Действительно случайность, а не так, как написано у Линца. Но, знаешь, эта случайность способна очень многому научить.

– Чему, например?

– Самым простым вещам, которые можно понять, только почувствовав, – объяснил он. – Например, что можно физически умереть от душевной боли. Что можно любить так, что ни для чего, кроме этой любви, не остается места. И что весь этот мир – он, по сути своей, создан из любви и является ею. Не войной, не дрязгами, не переделом жизненного пространства – нет. В глубине, в сути своей все, что нас окружает, – любовь. Об этих вещах сказаны миллионы слов во всех вселенных, но что слова, когда вещи эти – неотъемлемая часть каждой живущей души?

Фэб молчал, подперев голову рукой, задумавшись.

– Я понимаю, что это звучит, наверное, очень глупо и слишком просто. – Ит усмехнулся. – Но поверь, родной, я теперь знаю самую главную тайну в этом мире.

Сын удивленно поднял брови.

– Я знаю, где находится лучшее место на земле. Оно всегда там, где твое сердце. А сердце всегда там, где тебя любят. Просто?

– Да, пап. Действительно просто. Даже слишком, – с легким сомнением произнес Фэб.

– А главный фокус заключается в том, что каждый, мой дорогой, каждый должен понять это сам. – Ит решительно встал. – Только сам. И никак иначе. Потому что для того, кто не пропустил это через свою душу, слова так и останутся словами.

Фэб кивнул, соглашаясь, и пошел в дом.

Ит остался стоять на площадке, вымощенной диким камнем.

Он стоял и слушал, как поет какая-то птица в кроне ближайшего дерева, как шумят листья, как смеются Маден-Син и Скрипач и как Фэб о чем-то разговаривает с Орбели…

Сердце было здесь.

Оно никуда никогда и не исчезало, понял Ит.

Еще несколько секунд он простоял на теплых камнях, а потом вошел в дом, где его ждали.

Оно было там, за деревянной старой дверью.

Ит улыбнулся и потянул за ручку.