Лучшее место на Земле

– Если мы правильно вас поняли, завтра помещение должно быть свободно. – Ит с трудом повернулся на стуле и глянул на Томанова, да так, что тот непроизвольно отступил назад. – В восемь утра нас тут не будет.

– Слушайте, прекратите этот спектакль! – Федор Васильевич гневно посмотрел сначала на Скрипача, а затем на Ита. – Ну я погорячился, был не прав, признаю. И то, что глупость сделал, тоже признаю, если от этого кому-то легче. Вы это хотели услышать?

Скрипач пожал плечами.

– Хорошо, черт возьми! Я могу повторить – сделал глупость, ужасную глупость, да, да, да! Хотел выслужиться, хотел чужими руками жар из печи, хотел, чтобы как лучше, а получилась такая вот дрянь! – На Томанова в этот момент было жалко смотреть.

Ит нахмурился, поднял глаза, вопросительно посмотрел на Ольшанскую. Та, не убирая руки с его плеча, еле заметно подмигнула.

– Видимо, переезд откладывается? – поинтересовалась она.

– О каком переезде вообще речь, я не понимаю?! – Томанов поискал глазами, куда бы сесть, не нашел, решительно сунул Скрипачу в руки пакет и сверток и отправился на кухню. Вернулся с табуреткой, водрузил ее посреди комнаты, сел. – Вы чокнулись на троих из-за обилия работы?

– Мы – нет, – отрицательно покачал головой Скрипач. – Вы – видимо, да. От безделья.

– Ит, у вас что, приступ был, что ли? – дошло до Томанова.

Ит кивнул. Выглядел он ужасно – бледный, мокрый от пота, под глазами траурные тени. Он до сих пор слабо вздрагивал при каждом вдохе.

– Сейчас схожу за врачом. – Томанов поднялся. – Пусть посмотрит.

– Незачем, – отмахнулся Скрипач. – Сами справились. Ит, пойди, ополоснись. Только воду горячую не делай и дверь не закрывай.

– Я с ним схожу. – Ольшанская встала, помогла подняться Иту. – Не надо в таком состоянии в одиночку, еще упадет…

– Но… – Томанов проводил их недоуменным взглядом. Роберта, уже стоя на пороге комнаты, повернулась к нему.

– Что – «но»? – невозмутимо спросила она. – Поверьте, ничего нового я там не увижу.

Вскоре в ванной зашумела вода.

– Вы что… – Томанов округлившимися глазами смотрел на Скрипача. – Вы с ней… спите?! Оба?!

– А это запрещено каким-то законом? – невозмутимо спросил тот. Положил пакет и сверток на край стола. – Да, если вам так важно. Иногда. Очень редко – никто из нас не фанат этого процесса, да и времени нет.

Томанов покачал головой.

– Ну и дела, – пробормотал он.

– Знаете, никаких особенных «дел» я в этом не вижу. Ит, как честный человек, первым делом позвал ее замуж, между прочим. Она отказала, – пояснил он. – Так что… в некотором смысле необременительный производственный роман, если вам угодно. Без обязательств.

– Н-да… – протянул Федор Васильевич. – Кто бы мог подумать…

– Кому надо, тот подумал. – Скрипачу тема явно надоела. – Пока их нет, объясните лучше: зачем вы сейчас-то пришли?

– Да вот… Конаша хотел помянуть. – Томанов кивнул на пакеты. – Извиниться, опять же. Скрипач, вы правы, я сделал глупость. Я действительно думал, что та площадка… ну, может дать какой-то иной результат.

– Теория стационарного портала, согласно которой в гексе будет действующим только один узел, не работает, мы это уже доказали. И то, что выходом может являться любая точка гекса, тоже доказали. – Скрипач дернул плечом. – И то, каким образом можно заставить гекс работать, тоже… И теперь все, считай, коту под хвост!

– Только не начинайте сначала, – попросил Федор Васильевич. Развернул газету – в свертке оказалась бутылка водки. – У вас стаканы есть?

– Разве что у Берты. Сейчас схожу, посмотрю.

– Ага… а я пока что тут эти всякие… печки-лавочки достану. – Федор Васильевич проворно сгреб со стола остававшиеся там бумаги, переложил на кровать и принялся вытаскивать из пакета какие-то кульки и коробочки.

* * *

Вернувшийся из ванны Ит тут же лег. Он отлично знал: если после приступа не полежать хотя бы полчаса, можно запросто схлопотать повторный. Спать ему не хотелось, но лежать было необходимо. Роберта принесла ему чашку холодного чая, Скрипач сунул в руку таблетку анальгина и спросил:

– Водку будешь?

– Ну, если Федор Васильевич сказал правду, то, думаю, это ничего не изменит, – пожал плечами Ит.

– Какую правду?

– Что мне жить полгода, как сказали врачи. – Ит разжевал таблетку, поморщился, поспешно запил ее чаем. – Не знаю, правы они или нет…

– Думаю, если немного, то можно. – Томанов разливал водку по принесенным от Роберты стаканам. – Я еще раз прошу простить меня… за то, что совершил ошибку.

– Это все равно ничего не изменит. – Ит взял переданный Робертой стакан, понюхал, поморщился. – Рыжий, налей еще чая, хоть запить это чем-то…

– Вы не пьете? – поинтересовался Томанов.

– Практически не пьем, только если есть необходимость, – мрачно ответил Скрипач.

– Почему?

– А зачем? – удивился Ит. – Нет, бывает так, что по работе требуется, но чтобы дома и по собственной воле – очень редко.

– Когда Фэб умер, мы пили, – медленно проговорил Скрипач. – Впервые за, кажется… три года. Но тогда не пить было просто невозможно. Или пить, или в петлю.