Лучшее место на Земле

Рука с троакаром безвольно опустилась.

Не надо. Правда, не надо.

Сколько нас было таких, пропащих, смертельно раненных, черт-те где погибших, не имеющих даже могил? А сколько – вот таких? Да, вот таких, которые ко всему еще и гермо – почти во всех человеческих мирах бесконечно презираемых, миллион раз оболганных, признанных… чем только не признанных – от педерастов до рабов физиологии… Не просто так рауф мало контактируют с людьми, не просто так таятся и ограничивают вход на свои планеты, ведь ненависть не знает предела. Это сейчас люди держат полумертвого «кота» только потому, что он похож на человека, и потому, что в этом мире еще никто не успел презрительно выплюнуть чудовищную гадость, которую всегда, во всех человеческих мирах, кто-нибудь первый да выплюнет… а остальные – подхватят…

– Ты чего? – недоуменно спросил Коля, подходя к Иту.

– Ничего, – едва слышно сказал Ит.

И потом… что я могу. Для чего – уже понятно. Не для чего.

Смешная ситуация – местные помогают агентам. Еще и гермо. Нет, только вдумайтесь, господа. Местные. Помогают. Агентам. Гермо. Про которых в теории даже знать не должны… или, если знают, должны ненавидеть. Как минимум. Спасать помогают. Волнуются…

Что я могу?

Я же не врач. Я же просто не сумею. Одно дело – чистый, обмытый труп в морге, где они тренировались ставить дренаж, а другое – рыжий, родной рыжий, перемазанный кровью, трясущийся от боли, и… почти полное отсутствие света. Сейчас я промахнусь и попаду в желудок. Или в перикард. Или еще куда-нибудь, куда троакаром лучше не попадать… и что будет? Раневая инфекция? Или эмболия? Да я же его убью, и… лучше пусть он умрет так, и я тогда тоже просто умру рядом, и не будет… вот чего точно не будет – холодного мертвого дома и обрывка веревки на дверном косяке.

– Коля, не надо. – Он закрыл глаза.

– Чего?

– Не надо. Мы просто… мы будем в кузове, хорошо? Закройте нас там… закройте шлюзы… а в Ялте откройте. Там найдется формалин… Отдашь то, что останется, Васильичу…

Коля аккуратно взял у него из руки троакар, сунул обратно в банку со спиртом, а банку поставил на пол. Примерился и от всей души отвесил Иту пощечину, да так сильно, что голова того безвольно мотнулась в сторону, волосы хлестнули по лицу.

– Охренел? – спокойно спросил караванный. – Не знаю, чего ты там удумал, но мы своих не бросаем. Не можешь сам, боишься, давай, я проколю. У меня руки-то крюки, но авось и справлюсь.

– Каких своих? – безучастно спросил Ит. Медленно опустил голову и посмотрел на караванного. – Кого – своих?..

– Ты тупой совсем? – вытаращил глаза Коля. – Мы сколько ходили вместе, мудак? Ваньку ты опять же спас, сдох бы без тебя парень, колонне вы сколько всего хорошего сделали… и теперь чего? Ты хочешь, чтобы я, значит, типа смотрел, как он у нас на глазах загибается, и ничего не делал? Да иди ты в жопу, придурок. Сам нас учил – и сам сейчас в бутылку лезешь? Ты подумай, сколько ты этими аптечками народу спас. Ну или вы на пару спасли. И чего? Сами затеяли, вот и пригодилось.

– Ты не понимаешь… – начал Ит, но осекся. Нет, это не объяснишь. Бесполезно. Сейчас – точно бесполезно.

– Давай руки мыть по новой, и того… да не ссы, нормально получится, – попытался приободрить его караванный. – А не получится, так все под Богом ходим… Серег, полей нам спиртика еще на руки, – попросил он. – Ит, ты давай вначале этот, который для зубов-то.

– Новокаин, – пробормотал Ит.

– Точно. А я пока что скальпель в спирте поболтаю, и этот… тротуар.

– Троакар. – Ит помимо воли почувствовал, что начинает звереть. – Коль, ну не смешно это сейчас, черт возьми! Ты понимаешь, что мы его убить запросто можем?!

– Да не убьем мы никого, – уверенно ответил караванный. – Давай, отсчитывай ребро и ковыряй дырку. Смотри, как дышит хреново. Все внутри небось сдавило уже…

Бесполезно.

Чертова система.

И тупой-тупой агент, который… которому для чего-то понадобилось… Ты ведь хочешь его спасти, хочешь любой ценой его спасти, и плевать тебе на самом деле на веревку и на то, что думает кто-то-там-черт-те-кто, не для славы, не для денег, не для того, чтобы кто-то понял, тебе это нужно, а нужно лишь затем, чтобы каждую минуту знать, что…

Что он живой.

Что ты не один.

Где бы мы ни были…

Ит на секунду прикрыл глаза. Потом взял шприц с новокаином и подошел к столу.

– Рыжий, ты меня слышишь? – позвал он.

– Да… – с трудом ответил Скрипач.

– Терпи. Сейчас будет очень больно, – предупредил Ит.

* * *

– Вот чего. – Коля домыл наконец руки, перемазанные в крови, и посмотрел на Ита, который пытался сложить наскоро вымытые инструменты в чемоданчик. – Он того… кажись, плохой совсем. Поэтому я чего думаю. Сейчас мы его мне в кузов положим, тебя с ним посадим, и прокачу я вас с ветерком до Ялты, а? Может, дотянет.

– Нет, – честно ответил Ит. – Восемнадцать часов? Нет. Это нереально.

– Поменьше. Четырнадцать, – уверенно сказал караванный. – Движок, конечно, пожжем, ну и черт с ним.

– Коль, он не выдержит. Он столько не выдержит. – Ит наконец застегнул чемоданчик и выпрямился.