Лучшее признание в любви

Мужчина так убедительно говорил, что она повернулась и посмотрела на него, чувствуя, как ее сердце откликается на эту веру в его словах.

– Дело не только в вальсе, – тихо призналась Габи, – я надеюсь, что смогу выполнить свою работу и играть роль кронпринцессы.

– Это не роль, мэм. Вы – наследная принцесса, которая скоро станет королевой. – Его голос, низкий и вибрирующий, казалось, отражался от деревьев в серебристом лунном воздухе. – Это то, для чего вы были рождены, пусть и не по своей воле.

На мгновение паника накрыла Габи, и она почувствовала, как ее плечи опустились. Но она не хотела, чтобы мужчина заметил ее волнение. Словно понимая это, луна скрылась за облаками.

– Нам следует вернуться.

– Мэм?

– Да?

Он открыл рот, собираясь что‑то сказать, но потом просто покачал головой:

– Не важно. Вы правы. Нам пора возвращаться.

Они повернули обратно и ехали в полной тишине, нарушаемой только стуком лошадиных копыт по дерну. Габи украдкой смотрела на своего спутника, поражаясь тому притяжению, которое испытывала к нему. Он был совсем не в ее вкусе. Те мужчины, с которыми она встречалась в прошлом, были другие, простые и… спокойные. Этот мужчина был не таким.

Они подъехали к конюшне. Ее спутник спешился и направился к ней, чтобы помочь ей слезть с лошади. Габи поспешно сняла ногу со стремени и перекинула ее через спину коня. Слишком поспешно. Лошадь покачала головой и загарцевала. Запутавшись в длинном пальто, Габи потеряла равновесие и неуклюже сошла с лошади.

Чтобы быть пойманной крепкими руками. Габи чувствовала запах его лосьона после бритья, и от этого запаха у нее закружилась голова. Какое‑то мгновение они стояли так, а потом он отпустил ее и отступил в сторону, а она обернулась. Их взгляды встретились, и он откашлялся. Темно‑карие глаза прожигали ее насквозь.

– Я должен был помнить… должен был предупредить вас, Арья всегда пугается, когда спешиваются.

– Все в порядке. Мне следовало быть осторожнее с лошадью, которая меня не знает. – Она слегка задыхалась, сознание путалось.

Мужчина стоял так близко, что она могла протянуть руку и коснуться его. Так близко, что если бы сделала шаг вперед и встала на цыпочки, то смогла бы поцеловать его…

Он как будто прочитал ее мысли, его глаза потемнели, огонек желания разгорелся в их глубине.

– Ваше пальто, – пробормотала Габи, а потом быстро сняла его и протянула ему.

– Спасибо. – Он помолчал, а потом добавил: – Вам лучше идти, я сам займусь лошадьми.

– Спасибо за чудесную прогулку. – Она хотела сказать что‑то еще, но не смогла.

– Всегда пожалуйста, мэм. И право слово, вам не стоит переживать из‑за бала. Вы всех ослепите, включая принца Цезаря. Я точно это знаю.

– О, спасибо. – Габи отвечала автоматически, потому что их тела говорили на совсем другом языке.

Словно движимая гормонами, она сделала шаг вперед и увидела, как мужчина бросил взгляд на ее губы, а затем снова посмотрел ей в глаза. На секунду девушке показалось, что он хочет поцеловать ее, и ее губы приоткрылись в явном предвкушении. Но нет, вмешался здравый смысл: принцессы не целуют незнакомцев в конюшнях.

Словно вспомнив то же самое, мужчина взял ее руку и поднес к губам. От этого старомодного жеста по ее спине пробежала дрожь. И ей захотелось взять инициативу в свои руки. Шагнуть вперед, обхватить его лицо руками и прижаться своими губами к его губам.

Но Габи не могла… не должна была. Потому что она наследная кронпринцесса.

– До свидания, мэм.

– До свидания.

Когда мужчина повернулся и направился к лошадям, она смотрела ему вслед, понимая, что даже не знает его имени. А также думала о том, увидит ли она своего таинственного незнакомца снова? Не то чтобы он был ее…

Это даже смешно.

Глава 3

Цезарь вошел в сверкающий зал, который сиял рождественскими украшениями. Два огромных, великолепно декорированных дерева мерцали, наполняя воздух ароматом сосны и праздника. Венки висели на стенах, а арки и колонны были украшены гирляндами зелени.

Цезарь шел позади родителей, по бокам от них шли его старшие братья с женами и младшая сестра Флавия. Все вежливо улыбались.

Флавия толкнула Цезаря локтем в бок.

– Мне жаль бедную принцессу Габриэллу. Мы выглядим, как вторгшаяся сила, несмотря на наши улыбки.

Чувство вины, которое пульсировало в Цезаре, усилилось, когда он вспомнил высказанные Габриэллой опасения. Ужас, который она испытывала при мысли о встрече с королевской семьей Агиларес. Черт возьми, он должен был сказать ей, кто он такой!

Но когда принц понял, что Габриэлла понятия не имеет о том, кто он такой, то не устоял перед возможностью лучше узнать настоящую Габриэллу Росс. Он не сомневался в том, что она вела бы себя совсем иначе, если бы знала правду. Теперь же он, по крайней мере, знал, что есть искра притяжения, основа для строительства. И он чувствовал это с самой первой секунды, как увидел ее, а к концу их прогулки под луной окончательно убедился, что эта искра была взаимна.