Лучшее во мне

Следующие несколько минут, пока они брели по тропинке, Аманда указывала на знакомые ей однолетники, перемежающиеся многолетниками: рудбекию, лиатрис, ипомею и астры, а также незабудки, ратибиды и маки. В саду все росло как попало, словно, игнорируя любые замыслы Така, Господь и природа задумали сделать по-своему, сотворив здесь невообразимый хаос, который на самом деле лишь добавлял саду красоты, и, пока они пробирались сквозь эту пеструю россыпь, Аманда не переставала радоваться, что она и Доусон могут созерцать это великолепие вместе. Холодный ветер набирал силу, нагоняя тучи.

Доусон посмотрел в небо.

— Сейчас начнется гроза, — заметил Доусон, посмотрев на небо. — Наверное, лучше поднять верх машины.

Аманда кивнула, но не выпустила его руки из своей — боялась, что им не представится случая снова соединить руки. Однако Доусон был прав — тучи сгущались.

— Жди меня в доме, — проговорил он и нехотя расплел их пальцы.

— Думаешь, дверь не заперта?

— Держу пари, что нет, — улыбнулся Доусон. — Я приду через минуту.

— Возьми мою сумку из машины.

Доусон кивнул и направился к автомобилю. Глядя ему в след, Аманда вспомнила, как зарождался их роман. Все началось с девичьей влюбленности, что заставляла ее вместо уроков машинально чертить его имя в тетради. Никто, даже Доусон, не знал, что они попали в одну пару по химии не случайно. Аманда специально отпросилась в туалет, когда химичка попросила школьников разбиться на пары. Вернувшись, она увидела, что Доусон, как и ожидалось, остался единственным учеником без пары. Подруги взглядами выражали ей сочувствие, в то врем как она втайне ликовала — ее желание быть поближе к этому спокойному, загадочному мальчику, казавшемуся мудрым не по годам, сбылось.

И сейчас, когда он проделывал необходимые манипуляции с машиной, Аманда ощутила то же радостное возбуждение. Они с Доусоном представляли собой две половинки единого целого, разъединенного все эти долгие годы. Исчезли последние сомнения — его одного она ждала всю жизнь, так же как и он ее.

Невозможно было представить, что она никогда больше не увидит Доусона, нельзя было допустить, чтобы Доусон превратился для нее лишь в воспоминание. Судьба сама, воплотившись в воле Така, направляла ее сейчас к дому, и Аманда знала, что это не случайно.

Все это имеет свое значение. В конце концов, прошлое позади, но ведь есть еще и будущее.

Как и предсказывал Доусон, дверь оказалась не заперта. Лишь переступив порог дома, Аманда тут же поняла, что этот дом был абсолютной епархией Клары.

Несмотря на такие же, как в Ориентале, стертые сосновые доски на полу, кедровые панели на стенах и аналогичную планировку, здесь глаз радовали подушки ярких расцветок на диване, со вкусом развешанные на стенах черно-белые фотографии и гладко отшлифованные, выкрашенные в голубой цвет стены, через широкие окна комнату заливал яркий свет. Две белые книжные полки в нишах были заставлены книгами, перемежавшимися с фарфоровыми фигурками, — все это явно собиралось много лет. Спинку большого удобного кресла покрывало лоскутное одеяло ручной работы с замысловатым узором, а на журнальных столиках не было и признака пыли. У каждой стены стояло по торшеру, а в углу возле радио виднелась малоформатная фотография с годовщины их свадьбы.

За спиной Аманды послышались шаги Доусона. С пиджаком и сумкой в руках, он молча застыл в дверном проеме, не зная, что сказать.

— Это нечто, правда? — изумленно воскликнула Аманда. Доусон медленно обводил взглядом комнату.

— Может, мы не туда попали?

— Ничего подобного, — сказала Аманда, указывая на фотографию. — Мы находимся там, где нужно. Вот только это явно дом Клары, а не Така. И он в нем никогда ничего не менял.

Доусон, перекинул пиджак через спинку стула, рядом поставил сумку Аманды.

— Не помню, чтобы у Така в доме была когда-нибудь такая чистота. Наверное, Тэннер нанял кого-нибудь, чтобы подготовить дом к нашему приезду.

«Ну конечно», — подумала Аманда. Ей вспомнились слова Тэннера о его планах наведаться сюда и его просьбе, чтобы они с Доусоном повременили с поездкой денек. Незапертая дверь лишь подтверждала их подозрения.

— Ты уже осматривала остальное помещение? — поинтересовался Доусон.

— Еще нет — я все стараюсь угадать, где было место Така. Клара, очевидно, не позволяла ему здесь курить.

Большим пальцем Доусон указал через плечо в сторону открытой двери.

— Теперь ясно, зачем на крыльце кресло. Скорее всего Так курил там.

— Даже после того, как Клары не стало?

— Наверное, боялся, что призрак Клары осудит его за курение в доме.

Аманда улыбнулась. Затем они, слегка касаясь друг друга, прошли через гостиную в кухню, которая, как и в Ориентале, располагалась в глубине дома. Ее окна также выходили на реку.

И здесь во всем — от белых шкафов и лепных орнаментов с прихотливыми завитками до сине-белой плитки над стойками — чувствовалась рука Клары. На плите стоял заварной чайник, а на кухонной стойке — ваза с полевыми цветами явно из сада. На примостившемся под окном столе стояли бутылки красного и белого вина с двумя сверкающими бокалами.