Порыв ветра тут же вернул его на место, но лишь после того, как толпа успела мельком увидеть Голеску во всем великолепии мефистофельского наряда. Тогда Голеску взялся за занавес, приоткрыл его и величаво выступил вперед.
— Добрые граждане Кронштадта, вам несказанно повезло!
По толпе пронесся шепоток. Голеску загримировался так, чтобы придать себе вид зловещий и таинственный, по крайней мере, очень старался, но в результате выглядел он, будто жирный енот в красном костюме. Хотя смотреть на него было и вправду страшно, что да, то да.
— Профессор Гадес, к вашим услугам! — объявил он, прищурившись и подкрутив кончики усов. — Объездил весь свет и раскопал множество невероятных древних тайн!
— Мы тут бобы принесли! — крикнул сын цирюльника.
— Восхитительно! А теперь послушайте историю моего замечательного…
— Кем это вы вырядились, Чертом, что ли? — послышалось из толпы.
— Как же можно! Хотя вы, конечно, человек достаточно мудрый и знаете, что не так страшен черт, как его малюют, правда? — крикнул в ответ Голеску. — О нет, друзья мои, я принес вам счастье и благо всему человечеству! Позвольте мне все вам рассказать.
Он вытащил из-под плаща лиру и притворился, будто щиплет струны.
— Во дни моей юности я действительно изучал черную магию в одной любопытной школе, руководил которой знаменитый мастер Парацельс. Однако вообразите себе мой ужас, когда я узнал, что каждые семь лет он приносит в жертву преисподней каждого седьмого из своих учеников! А в моем классе седьмым был не кто иной, как я! Поэтому я сбежал, и на моем месте вы поступили бы точно так же. Свои огромные богатства я потратил на покупку корабля, на котором намеревался уплыть в Египет, на родину всех тайн. Долго плыл я кружными путями, ибо не утихал во мне страх, что мастер Парацельс обнаружит мое присутствие в мире при помощи потусторонних сил. И вот вышло так, что у меня иссякли запасы воды, и я был вынужден, преодолев смертоносные рифы и скалы, причалить к острову, на котором имелся чистый источник. Так вот, друзья мои, это был необычный остров! Ибо на нем находилось святилище великого египетского бога Озириса, которое некогда охраняли свирепые люди-муравьи — мирмидианцы!
— Может, мирмидоняне? — перебил его учитель. — Это были…
— Нет-нет, это не те! — ответил Голеску. — Племя, о котором я говорю, было воплощенным ужасом, понимаете? Четверорукие великаны, наделенные устрашающими челюстями и сверхчеловеческой мощью, которых Озирис поставил охранять тайны своего храма! Верная смерть ждала каждого, кто осмеливался приблизиться к священным пределам! Я понятно излагаю? Но, к счастью для меня, за минувшие тысячелетия эта раса почти полностью вымерла. И в самом деле, кто вышел на подгибающихся ногах бросить мне вызов, когда я подобрался к таинственному храму, — кто, как не последний из людей-муравьев? К тому же эта особь имела столь явные признаки вырождения и слабости, что мне хватило ничтожнейшего усилия — и враг был сокрушен. Так вот, когда я стоял во всем блеске света древней луны, триумфальной пятою попирая выю несчастного, в сердце моем пробудилась жалость к бедному поверженному созданию.
— А бобы при чем? — спросил сын полицейского.