Лучшее за год: Научная фантастика. Космический боевик. Киберпанк

Миновав статую Вечного Повесы, распутного старикана Генриха IV, они вышли к Новому мосту. Слева, за Сеной, мягким светом сиял Лувр, утопающий в зелени платанов.

По улице с ревом проносились машины, спеша успеть на зеленый свет. Терциан злился, сам не зная на что. Он не хотел связываться с этой женщиной, подозревая, что это какая-нибудь мошенница. Ее спортивная сумка, которую она несла на плече, то и дело хлопала его по заду, и Терциан потихоньку проверил задний карман брюк – деньги были на месте.

«Чудесная стена», – подумал он. – О боже».

Он решил, что надо бы сказать какие-нибудь утешительные слова на тот случай, если женщина действительно очень расстроена.

– Полагаю, с ним будет все в порядке, – отрывисто произнес Терциан, не скрывая своей злости и раздражения.

Женщина все так же утыкалась ему в плечо.

– Он умер, – пробормотала она. – Вы что, ничего не поняли?

Терциан никогда не видел смерть вот так, под открытым небом, он всегда считал, что она происходит за закрытыми дверями хосписов с их хрустящими простынями, мягким светом ламп и запахом дезинфекции. Смерть приходила вместе с опухолью, слабеющими конечностями и бесконечной болью, изредка прерываемой порцией морфия.

Терциан вспомнил бледное лицо мужчины, его внезапно спокойное выражение.

«Да, – подумал он, – смерть приходит со вздохом облегчения».

Нужно было что-то сказать.

– Там полиция, – сказал он. – Они… они вызовут «скорую помощь» или что-нибудь еще.

– Надеюсь, они схватят мерзавцев, которые это сделали, – сказала женщина.

У Терциана екнуло сердце, когда он вспомнил, как трое мужчин, бросив посреди улицы свою жертву, кинулись ловить его бумаги. По какой-то непонятной причине он запомнил только их ботинки – с черными шнурками и толстой подошвой.

– Кто эти люди? – тупо спросил он.

Очки женщины съехали ей на нос, и Терциан увидел сузившиеся от ярости изумительные зеленые глаза, в которых ясно читалось желание убить.

– Думаю, те, кто считает себя копами, – сказала она.

Терциан привел свою спутницу в кафе возле площади Ле Аль, «Чрева Парижа», откуда был виден купол здания Биржи. Женщина настойчиво попросила занять столик внутри кафе, а не на улице, причем села так, чтобы видеть входную дверь. Свою спортивную сумку с надписью “Nike” она поставила на пол между ножками стола и стеной, но, как заметил Терциан, ручку сумки держала на коленях, словно в любой момент была готова вскочить и спасаться бегством.

Терциан старался держать руку так, чтобы было видно его обручальное кольцо. Ему хотелось, чтобы она его увидела; это упрощало ситуацию.

Пальцы женщины дрожали. Терциан заказал два кофе. «Нет, – произнесла она, – я хочу мороженого».

Терциан смотрел на нее, пока она делала заказ. Примерно его ровесница, лет двадцати девяти. Несомненно, в ней смешалось много разных рас, но вот каких? Такой плоский нос мог быть у жительницы Африки, Азии или Полинезии. В пользу последней говорили и густые черные брови. Ровный коричневый цвет лица мог принадлежать кому угодно, только не европейке, однако такие светло-зеленые глаза бывают лишь у жителей Европы. В широком, чувственном рте было что-то нубийское. Черные волнистые волосы, собранные в тугой узел на затылке, могли принадлежать жительнице Африки, или восточной Индии, или, если уж на то пошло, Франции. Ее внешность была какой-то слишком необычной, слишком удивительной, эту женщину вряд ли можно было назвать красавицей – и вместе с тем она сразу бросалась в глаза, а значит, не могла принадлежать к преступному миру. Женщину с такой внешностью найти легче легкого.

Официант ушел. Женщина удивленно взглянула на Терциана своими большими глазами, словно не ожидала, что он все еще здесь.

– Меня зовут Джонатан, – сказал он.

– Я, – женщина на секунду запнулась, – Стефани.

– Правда? – скептически спросил Терциан.

– Да. – Она кивнула и полезла в карман за сигаретами. – Зачем мне лгать? Какая разница, знаете вы мое настоящее имя или нет?

– В таком случае, почему бы вам его не назвать?

Держа сигарету кончиком вверх, она немного подумала.

– Стефани Америка Пайс э Сильва.

– Америка?

Чиркнула спичка.

– Обычное португальское имя.

Терциан посмотрел ей в глаза.

– Но вы не португалка.

– У меня португальский паспорт.

Терциан едва не произнес: «Ну еще бы». Однако вместо этого он сказал:

– Вы знали убитого?

Стефани кивнула. Несмотря на глубокие затяжки, она не могла унять дрожь в руках.

– Вы его хорошо знали?

– Не очень. – Еще одна затяжка, колечко дыма. – Он был моим коллегой. Биохимик.

От удивления Терциан не нашел, что сказать. Стефани хотела стряхнуть пепел с сигареты в пепельницу с надписью «Онгапо», но от волнения промахнулась, и пепел рассыпался по скатерти.

– Черт, – сказала Стефани и одним движением смахнула пепел на пол.

– Вы тоже биохимик? – спросил Терциан.

– Я медсестра. – Она взглянула на него своими светлыми глазами. – Я работаю в «Санта-Кроче». Это…

– Благотворительная организация.

Католическая, насколько помнил Терциан. Она называлась «Святой Крест».

Женщина кивнула.