Лучшие бестселлеры. Книги 1-13

Свинопас в недоумении молча разглядывал полустершиеся буквы: Laet.ta.li.johannis.Trithemii.s.loc.dom.Cae.Hen.

Подобные сокращения в эпитафиях не были редкостью. В основном так поступали, чтобы вместить как можно больше слов. Но что заставило Альбрехта Бранденбургского уничтожить первоначальный дословный текст?

Раздумья Венделина были прерваны неожиданно донесшимися с другой стороны двора чудовищными звуками, сопровождавшими рвоту, как будто чья-то душа выворачивалась наизнанку.

— Он жив! — крикнул Йорг Рименшнайдер и как безумный вылетел из мастерской. Свинопас в растерянности остался стоять у стены. Словно пытаясь запечатлеть в памяти строчку из букв, он неотрывно смотрел на каракули. Наконец оторвал кусок от запыленного пергамента и нацарапал буквы куском сангины. Потом поспешил за молодым Рименшнайдером в дом.

Травяное зелье Магдалены подействовало. Желудок старика очистился до последней капли, процедура вдохнула в него новую жизнь. Уверенно, не обращая внимания на то, что Рименшнайдер дрожал всем телом, как листья осины, Магдалена вставила ему в горло воронку и вылила туда большой кубок теплой воды, которую пациент фонтаном выпустил назад, после чего в изнеможении упал на подушки.

Врач, благородный мужчина, одетый в черное, с подчеркнуто изысканными манерами, удивленно поднял брови и заметил, обращаясь к Магдалене:

— Мое почтение, дева! Если бы вы не были женщиной, из вас получился бы прекрасный врач! Где вы черпали ваши знания?

— Уж точно не в университете, — хмыкнула Магдалена. — Существует масса хитроумных книг, которыми можно воспользоваться, сидя в тихой келье. Если ты, конечно, умеешь читать. Хотелось бы только спросить, какие физические или умственные качества могли бы помешать женщине стать врачом?

Словно внимая беседе, Рименшнайдер открыл глаза и сердито сказал медику:

— Благодарю вас, вы можете удалиться! С девой я в надежных руках.

Йорг, на расстоянии наблюдавший за происходящим, подошел и попытался успокоить врача, лицо которого омрачилось, как небосвод перед первым днем творения.

— Отец только что вырвался из лап смерти, — вполголоса заметил он, — и еще немного не в себе.

Обиженный медик с гордым видом удалился.

— Простите, что я заподозрил вас, — робко заговорил Йорг, когда они покинули комнату больного, — но я не мог иначе объяснить состояние отца. Приношу свои извинения!

— Ладно-ладно, вас можно понять, — отмахнулась Магдалена. — Без сомнения, кто-то поставил себе целью отравить вашего отца. Вчера в трактире я обратила внимание на одного незнакомого мужчину, который не спускал с нас глаз. Тогда я не придала этому значения, но теперь все выглядит иначе. Честно говоря, часть вины я за собой чувствую. Кому-то очень не хочется, чтобы я общалась с Тильманом Рименшнайдером.

К ним подошел Свинопас и вытащил из кармана куртки клочок пергамента, на котором он записал надпись Тритемия.

— Надеюсь, она вам пригодится, — заметил Йорг. И добавил, обращаясь к Магдалене: — Будем считать, что это моя благодарность за то, что вы вернули жизнь моему отцу. Мне лично эти буквы ничегошеньки не говорят.

Прищурившись, Магдалена разглядывала пергамент, который поднесла к скудному свету. Один раз, второй, снова и снова скользили ее глаза слева направо по надписи. Наконец она спросила Венделина:

— Ты что-нибудь понимаешь в этих буквах? Ты ведь встречался в книгах с такими сокращениями!

— Я же не ясновидец! — с сожалением воскликнул Свинопас. — А вас, Йорг, благодарю за отзывчивость и доверие.

Пообещав заглянуть и проведать хозяев через пару дней, они вышли из дома и направились в сторону монастыря Святого Якоба.

— Я не хотел, чтобы молодой Рименшнайдер что-нибудь понял в эпитафии, — заметил на ходу Свинопас. — Никогда не знаешь…

— Не хочешь ли ты этим сказать, что ты ее…

Свинопас огляделся по сторонам, чтобы удостовериться,

что за ними никто не следит. У колодца на Рыночной площади, где Магдалена когда-то впервые повстречалась с Тильманом Рименшнайдером, они остановились и присели на ступенях, обрамлявших фонтанирующее сооружение. Оба воззрились на пергамент.

I.aet.ta.li.Johannis. Trithemii.s.loc. dom. Cae.Hen.

Магдалена медленно, почти благоговейно прочитала вслух таинственную строку. Потом молча взглянула на Свинопаса.

Тот показал на последние буквы.

— Dominus Caesar Henricus, — неуверенно произнес он, — господин наш император Генрих.

— Император Генрих? — На лице Магдалены отразилось крайнее возбуждение. — Что общего у императора Генриха с Тритемием? Императора Генриха уж полвека не было в живых, когда почил Тритемий!

— Это и мне сразу пришло на ум, однако дело от этого легче не становится. Но тем не менее какая-то связь между ним и оккультистом Тритемием должна быть, иначе с чего бы он стал упоминать его в своей эпитафии.

Задумчиво вперив глаза в пергамент, оба замолчали, пока Магдалена вдруг взволнованно не воскликнула:

— Связь между императором Генрихом и аббатом Тритемием в самом деле есть: Тильман Рименшнайдер!