Лучшие бестселлеры. Книги 1-13

— Я забыла его фамилию. Помню только, что он говорил, будто работает на журнал «Ньюс».

— «Ньюс»? Ну надо же! Как будто «Ньюс» станет печатать фотографии с вернисажа!

— А почему нет? — смутившись, спросила Жюльетт.

Бродка ничего не ответил и, сняв с телефона трубку, набрал номер главного редактора «Ньюс» Дорна. От Дорна он узнал то, о чем уже догадывался: «Ньюс» не заказывал никаких фотографий с вернисажа.

— Странная история, — задумчиво пробормотал Бродка.

Жюльетт, которая по-прежнему не понимала, куда он клонит, спросила:

— Почему странная? Я так радовалась, что тот человек пришел. Думала, публикация его фотографий послужит хорошей рекламой для моей галереи.

Бродка горько рассмеялся. Он пытался вспомнить, как выглядел тот фотограф. Но случай с пьяным Коллином вытеснил все остальное. Поразмыслив, Бродка позвонил в ДПА и поинтересовался, где он может найти Хагена. Ему ответили, что в обеденное время фотограф обычно находится в своем офисе.

— Пойдем! — сказал Бродка, протягивая Жюльетт руку. — По дороге я тебе все объясню.

Агентство печати размещалось в большом старом доме в центре города. Приветливый швейцар сразу же пропустил их после того, как Бродка назвал свою фамилию. Третий этаж, вторая дверь налево.

Хаген, пожилой господин почти пенсионного возраста, одевался в стиле английского провинциального дворянства; его серебристые усы замечательно вписывались в общую картину. Он обладал довольно скромным талантом фотографа, и по этой причине его задействовали в основном на пресс-конференциях и событиях общественного характера. Лучше, чем фотографии Хагена, был, однако, его фотоаппарат — «Лейка М3» пятидесятых годов, которым он по праву гордился.

Бродка объяснил Хагену, о чем идет речь, и спросил, помнит ли он второго фотографа, который тоже был на вернисаже.

— С трудом, — ответил Хаген. — Я его никогда раньше не видел, да и после презентации в галерее тоже. Помню только, что меня удивило рвение, с которым этот парень принялся за дело. Он щелкал как сумасшедший и фотографировал вещи, которые я сам никогда бы не стал снимать.

— Я могу посмотреть вашу пленку с вернисажа? — спросил Бродка.

Хаген ничего не имел против и включил на столе подсветку.

Бродка с лупой разглядывал каждый негатив. На нескольких снимках можно было увидеть Жюльетт, один раз — даже Бродку с лицом мрачнее тучи. Но среди них не было ни одного снимка, который бы помог им. И все же во время просмотра Бродка нашел то, что надеялся отыскать: замечательный четкий негатив, на котором был виден пресловутый фотограф.

Он попросил Хагена увеличить негатив № 28.

— Через пять минут будет фотография, — сказал Хаген. — Извините, я сейчас вернусь. — И исчез.

— Слышала? — сказал Бродка, пока они ждали Хагена. — Он фотографировал вещи, которые совершенно не касались выставки.

Жюльетт скривила свое красивое личико, словно сомневалась в словах Бродки.

— Знаешь, — произнесла она, выдержав паузу, — нельзя зацикливаться на чем-то, что впоследствии может оказаться ошибкой. Вполне вероятно, тот фотограф был от другой газеты. Ты же сам когда-то говорил, что там, где есть возможность бесплатно перекусить и выпить, всегда можно встретить репортера.

И они оба рассмеялись. Затем вернулся Хаген и положил на стол перед Бродкой требуемое фото форматом 20 х 30.

Бродка склонился над снимком. Мужчине, запечатленному на нем, было около тридцати лет. Темноволосый, с немного искривленным носом, он ничем не выделялся среди толпы. Фотоаппарат и вспышка, висевшие у него на груди, выглядели скорее как атрибуты любителя, а не профессионала. Александр пододвинул фотографию Жюльетт.

— Может быть, ты его знаешь?

Прищурившись, Жюльетт посмотрела на фотографию и через несколько секунд сказала:

— Нет, хотя большинство людей на фото мне знакомы. Этого фотографа я никогда раньше не видела.

Хаген, еще раз взглянувший на фото, тоже покачал головой и пожал плечами.

Бродка, который надеялся, что они все-таки узнают фоторепортера и таким образом получат подсказку, не скрывал своего разочарования. Они поблагодарили Хагена за оказанную помощь и стали прощаться.

— Не стоит благодарности, — сказал Хаген и протянул Бродке конверт.

Вкладывая фотографию в конверт, Бродка внезапно обратил внимание на фигуру с краю снимка, которая показалась ему знакомой.

Александр почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. Он на секунду закрыл глаза и слегка покачнулся.

Жюльетт заметила странную реакцию Бродки и обеспокоенно спросила:

— Тебе нехорошо?

Бродка протянул ей фото.

— Знаешь этого парня?

— Титус! — в ужасе воскликнула Жюльетт. Вне всякого сомнения, это был Титус: то же самое розовое лицо, тот же светловолосый парик. — Теперь я понимаю, почему тогда, в соборе Святого Стефана, он показался мне знакомым!

Что делал Титус на вернисаже у Жюльетт? Очевидно, он интересовался Бродкой еще задолго до их встречи в Вене. И он знал о Жюльетт! По всей вероятности, знал также и то, что он, Бродка, был ее любовником. Но если Титус знал об этом, то, значит, он вел двойную игру.

Чего же еще, ради всего святого, добиваются эти люди?