Лучшие бестселлеры. Книги 1-13

Вот уж от кого она никогда не ожидала извинений, так это от зазывалы. Ведь они с первого дня знакомства невзлюбили друг друга и вели себя, как кошка с собакой. Кстати, Магдалена вовсе не была уверена, что такая резкая перемена в чувствах Константина не была притворной. Тем не менее она пожала его руку и с вымученной улыбкой сказала:

— Все, забыли!

Какое-то время они стояли молча, устремив взгляд на проплывающий мимо берег, как вдруг зазывала невзначай заметил:

— С тех пор как ты у нас появилась, Рудольфо стал другим человеком.

— Как прикажешь это понимать?

— Ну, в общем, — смущенно заговорил Константин, — Рудольфо не самый простой человек, он большой оригинал, упрямый, иногда безжалостный и не очень-то обходительный.

— Гения нельзя мерить обычными мерками.

— В любом случае твоя заслуга состоит в том, что он научился улыбаться. Раньше можно было подумать, что наш канатоходец живет в другом мире, в мире, где запрещено смеяться. А ведь циркачи для того и созданы, чтобы смешить людей.

— Может, оно и так, — возразила Магдалена, — но канатоходец не обычный шут. Его искусство скорее вызывает восхищение, чем смех. Не знаю, как ты бы повел себя, доведись тебе рисковать жизнью на канате над крышами города. Между прочим, Господь наш Иисус во время своего тридцатилетнего земного пребывания тоже ни разу не смеялся. По крайней мере, в Новом Завете об этом ничего не сказано. Ты бы и Его назвал «не слишком обходительным», так ведь ты выразился?

— Упаси Боже, нет! — Зазывала воздел руки, словно миссионер, желающий подчеркнуть свои слова театральным жестом. — Ведь я всего лишь хотел воздать должное тебе — за твое умение превратить серьезного человека, отягощенного проблемами, в безмятежно счастливого.

Слова Константина заставили ее задуматься. А ведь он прав. В памяти сохранились неприятные впечатления от их первой встречи с Рудольфо, от его колючей манеры смотреть сквозь человека, словно он пустое место.

Тут к ним неожиданно подошел полный, приземистый мужчина, бывший уже на корабле, когда они садились в Ашаффенбурге, но до сего времени сидевший в каюте на корме. Темный венчик кудрявых волос на голом черепе, схожий с кустистым лавровым венком, несомненно, делал его старше.

— Простите, что вмешиваюсь, — начал незнакомец, — но не мог удержаться, услышав вашу беседу о смехе, поскольку эта тема давно занимает меня. Позвольте представиться: моя фамилия Бомбаст, Тео Бомбаст. Я направляюсь в Майнц. Я естествоиспытатель, писатель, доктор медицины, сведущ и в богословии, словом, человек, который многому учился и ничего в действительности не знает.

Магдалена и Константин поначалу в полном недоумении смотрели на тучного коротышку, силясь понять, то ли он их разыгрывает, то ли перед ними ученый муж с искрой Божьей. Тут Бомбаст, которому такие встречи, по-видимому, доставляли огромное наслаждение, разразился оглушительным хохотом. Магдалена даже испугалась, что он подавится своим булькающим смехом. Хохот был настолько заразительным, что сопротивляться было совершенно бесполезно. И вот уже и Магдалена, и Форхенборн от души смеялись вместе с незнакомцем, пока не пришли в полное изнеможение.

— Вот видите, — произнес Бомбаст, когда все успокоились, — смех способствует преодолению скованности. Но это всего лишь одна из многих врожденных предпосылок интеллекта. Животные не смеются, и это их основное отличие от людей. Кстати, смех — это отличительная черта человека, имеющая самое большое количество вариаций.

— Ну надо же, — с ухмылкой заметила Магдалена. — Простите, доктор Бомбаст, но это вам придется объяснить мне, простой женщине, поподробнее!

Привлеченный громким голосом Бомбаста, к ним подошел и второй пассажир, нищенствующий монах, каких сотни бродили по стране, в коричневой сутане, которую он явно смастерил собственноручно, в соответствии с собственной фантазией. Магдалена никогда не видела подобного орденского монашеского одеяния. Через плечо у него была перекинута нищенская сума, в которой хранилось все его имущество.

— Licet interesse? — спросил он на корявой латыни, дабы ни у кого не возникало сомнений в его духовном статусе. — Позволено присутствовать?

Бомбаст милостиво кивнул и продолжил:

— Возьмите другое видимое проявление чувств человека — плач. Существуют лишь два различных вида слез: от радости и от горя.

— Верно! — Магдалена посмотрела на доктора с нескрываемым любопытством. — А сколько существует разновидностей смеха?

— Тут мне на ум приходит много вариантов. Начнем со смеха, приносящего облегчение, которое мы все только что испытали. Существует и противоположный вид смеха — скептический. Смех бывает также иронический, циничный, неприличный, высокомерный, чванливый, это может быть агрессивная усмешка или издевательский хохот. Зачастую бывает непросто различить, что скрывается за смехом.

— Это уж точно, — согласился зазывала, а монах подобострастно добавил:

— Recte, recte, совершенно справедливо.

— А что именно вы исследуете в смехе? — вмешалась Магдалена. — Я имею в виду, какую цель преследуете своими изысканиями?