Лучшие бестселлеры. Книги 1-13

Отгородив глаза рукой от яркого солнца, она с напряжением всматривалась в вершину башни. Ей вдруг показалось, что у нее галлюцинации. То ли это было наваждение, то ли в самом деле в окне появилась рука в красной перчатке с горящим факелом? Пылающий огонь медленно приблизился к тому месту, от которого канат через подоконник спускался вниз. Магдалена хотела закричать, но страх сдавил ей горло. Хотела вытянуть руку и указать на вершину башни, но, парализованная ужасом, не могла даже шевельнуться.

Зачарованные бесстрашием канатоходца, зрители, похоже, не замечали происходившего на башне. И даже когда от обуглившегося конца троса повалил черный дым, никто из публики ничего не заподозрил. Вероятно, все решили, что это часть аттракциона, что Великий Рудольфо поставил себе целью дойти до башни до того, как оборвется пеньковый канат.

Боже мой, почему он не идет дальше? Магдалена замерла в ожидании неминуемой беды. Рудольфо поочередно бросал взгляд на вершину башни и на большой колодец, откуда тянулся канат. Он давно понял, что огонь вот-вот разорвет канат и он рухнет вниз.

У него было крайне мало времени, чтобы принять решение, идти ему назад или вверх. Рудольфо решился на второй вариант — он находился примерно посередине троса, а подниматься наверх было быстрее, чем спускаться.

На площади публика начала подбадривать артиста аплодисментами. До спасительной вершины оставались какие-нибудь тридцать шагов, когда канат сотряс рывок, сильно раскачавший его. Канатоходец замер. Вскоре последовал еще один рывок. У зевак захватило дух. Факел в окне исчез.

После этого канат лопнул, изогнувшись змеей, которую ударили кнутом. Канатоходец рухнул вниз с распростертыми руками, будто хотел полететь, и несколько раз перевернулся в воздухе. Можно было подумать, что и этот кунштюк был заготовлен заранее. Зеваки бросились врассыпную, образовав небольшой круг в толпе. С глухим хлопком Великий Рудольфо ударился об землю.

Тихонько поскуливая и отчаянно прокладывая себе дорогу кулаками, Магдалена пробилась к месту падения и бросилась на безжизненное тело. Изо рта и ушей Рудольфо текли темные струйки. Не обращая на это внимания, Магдалена покрыла его лицо поцелуями, взяла его голову в руки и принялась раскачивать ее, будто пытаясь таким образом пробудить Рудольфо ото сна.

Ей вдруг показалось, что на его губах появилась слабая улыбка. Рудольфо неожиданно открыл глаза, жмурясь на слепившем солнечном свете. Он смотрел мимо Магдалены, словно не узнавая ее, и его жалкие попытки что-то сказать захлебнулись в жутком клекоте.

Изо рта у него вдруг хлынула кровь, обагрившая его белый костюм и платье Магдалены с головы до ног. Не успела она иссякнуть, как явственно раздались слова канатоходца:

— Clemens… tacent… libri… suo… loco… — После чего его голова безжизненно свесилась набок.

Сотрясаемая рыданиями, Магдалена прижала левую руку Рудольфо к своей груди. Перед лицом смерти ее вдруг охватила кротость, которую она, как ей казалось, уже утратила. «Господь карает тебя за твое высокомерие», — пронеслось у нее в голове. Действительно ли она любила канатоходца? Или всего лишь испытывала любопытство к тому, что называют любовью?

Все еще стоя на корточках перед телом Рудольфо, она подняла голову и посмотрела на колокольню, контуры башни расплылись у нее в глазах и стали извилистыми. Перед ней вдруг возникла худощавая фигура Иоахима Кирхнера. Секретарь курфюрста подхватил ее под руки и помог встать.

Магдалена отвела взгляд, она не могла смотреть в глаза Кирхнеру.

— Кто это сделал? — еле слышно выдохнула она. Не ожидая ответа, снова повторила свой вопрос: — Кто это сделал?

Секретарь безуспешно пытался заставить Магдалену замолчать, осторожно закрыв ей рот рукой.

— Мы найдем убийцу, — беспомощно ответил Кирхнер, — не сомневайтесь.

Обуреваемая яростью и болью, Магдалена вырвалась из рук Кирхнера и в отчаянии выкрикнула, так чтобы все окружающие могли ее услышать:

— Тогда лучше всего начните с дома его курфюрстшеской милости!

Курфюрст Альбрехт Бранденбургский не пользовался любовью своего народа. А с тех пор как закончилась крестьянская война, когда он покарал повстанцев, по большей части селян и мелкий люд, наложив драконовские штрафы, они и вовсе возненавидели его, всерьез поговаривая, что под роскошным одеянием его курфюрстшеской милости прячется сам сатана.

Один из зевак, канатчик Коломан, которого Магдалена уже встречала на постоялом дворе, вдруг громко крикнул:

— Айда на колокольню!

Два десятка мужиков моментально сбились в кучу, вооружились камнями и палками и ринулись в сторону башни.

Узкая дверь на башню, еще недавно закрытая, была распахнута настежь. Подбадривая себя криками, точно солдаты, идущие на штурм, они устремились по винтовой лестнице на самый верх, к тому месту, где был укреплен конец каната. Злоумышленник давно покинул место преступления. Лишь догоревший факел и пурпурная перчатка, которую князь-епископ имел обыкновение надевать на светские события, брошенные в спешке, валялись на каменном полу.