Лучшие френды девушки (СИ)

Андрей значительно кивнул, чувствуя на себе многочисленные взгляды собравшихся. И тут сзади он услышал женский голос:

- Юрий Николаевич!

Шеф затормозил, медленно оборачиваясь негнущейся шеей. Крикнул омоновцу:

- Пропустите!

И сказал уже Андрею:

- Вдова Алмазного Барона захотела, чтобы ты работал в непосредственном контакте с их семейным адвокатом. Ты ведь уже знаком с Ольгой Нестеренко?

И только тогда Андрей тоже обернулся, хотя сразу узнал этот женский голос, не мог не узнать. К ним шла "семейный адвокат". И сразу сердце его остановилось и пропустило удар. Хорошо, что шеф этого не заметил, потому что ему опять позвонили, и он, отвечая на вызов, быстро отошёл в сторону.

Адвокат Ольга Нестеренко молча приблизилась к Андрею.

- Здравствуй, Девочка Элли, - выговорил он помертвелыми губами, чувствуя, как жизненные силы постепенно возвращаются в него. - Ты ещё не нашла своего всемогущего волшебника?

- Нет, Железный Дровосек. Не нашла, - ответила она, запрокинула к нему лицо и спросила в свою очередь: - А ты не завёл ещё себе человеческое сердце?

И он, глядя в это лицо, прекраснее которого для него когда-то не было ничего на свете, ответил с улыбкой:

- Иметь сердце на моей работе - это непозволительная роскошь. Ты же знаешь...

Он смотрел на неё, не представляя, что ещё сказать. Наконец, нашёлся:

- Не знал, что ты теперь "семейный адвокат" Серовых...

- Я защищала в прошлом году сына Серова от первого брака, - ответила она.

Тут вернулся шеф и принялся говорить ей комплименты. Она засмеялась, отвечая шефу тем же. Наконец, они опять пошли: шеф впереди, показывая дорогу, Андрей позади всех.

****

Глава 1. За полгода до событий пролога, или Свобода навсегда

Глава, которую можно и не читать, но тогда вы никогда не узнаете, почему Винский потерял друзей.

Дожди здесь шли, как по расписанию - можно было часы проверять.

Дожди начинались ровно в пять вечера и шли час. Потом опять выглядывало солнце, и через двадцать минут - словно бы не было никакого сумасшедшего ливня. Солнце здесь рано вставало и рано садилось на покой, а день длился двенадцать часов. Не успевал Комбат приготовить им немудрящий ужин, состоящий из выловленной в реке рыбы-пираруки, как на небе кто-то поворачивал выключатель, и наступала ночь. Смертельно усталые, они падали в гамаки, намазавшись средством от москитов из листьев и смолы туземных растений, названия которых он, Винский, теперь уже забыл.

В тот вечер Винскому долго не спалось. Он ворочался в гамаке, пытаясь найти удобное положение. Удобного положения всё не было, а было жарко и душно, по заросшему лицу растеклось треклятое антимоскитное средство, свербило потное, вонючее, давно не мытое тело, а в голове крутились, не прерываясь ни на минуту, обрывки давних грёз, старательно забытое мерцание парчи, чёрная пена кружев и заломленные женские руки.

- Хочу цыган, - громко сказал Винский в темноту.

- Да где же мы тебе здесь цыган-то возьмём? - откликнулся из темноты Док сонным уже голосом.

- Не знаю, - ответил Винский и добавил. - Душа просит...

****

Цыганки пели. Они плавно ходили по кругу, вздымали над головами узорчатые шали, пёстрые юбки их развевались, смутно обрисовывая стройные бёдра и ноги, лица были горды и самозабвенны, пышные груди колыхались в такт песне. Гитары рокотали грустно, чувственно и нежно, им пронзительно вторили скрипки. Винский ощущал мелодию всей кожей: в этом пении ему чудились дальние дороги, вольная воля и запах ковыльных степей.

Винский не спускал глаз с цыганок, стараясь их сосчитать, а поскольку те двигались по кругу, он начал отсчёт с высокой певицы, грудь которой покрывали нанизанные в несколько рядов золотые мониста - смуглое, царственное лицо цыганки было озарено волнующей и погибельной красотой и, словно бы, заключало в себе много-много женских лиц, знакомых и важных ему когда-то. Скоро, что странно, высоких царственных цыганок в кругу оказалось две, и Винский сбился со счета.

- Двойняшки? - удивлённо спросил он, оборачиваясь к цыгану Сальвадору, сидящему рядом с ним у костра на охапке веток.

Сальвадор, - смуглый до черноты старый цыган с глазами хищного хитрого зверя, морщинистыми щеками, выступающими скулами, жёсткими складками у рта и гривой спутанных ветром волос, - шумно вздохнул и ответил:

- В колумбийской кухне смешаны традиции народов древней Америки, европейских переселенцев и выходцев с азиатского континента...

- Да-да, - невпопад пробормотал Винский и опять посмотрел на цыганок.

- Нет, вы послушайте, - настойчиво продолжил цыган Сальвадор, хватая его за руку. - Это очень хорошая кантина, сеньор Винский, и совсем не дорогая. Там вам подадут зажаренного на углях поросёнка-лечону, фаршированного рисом, горохом, зерном и специями... Морсилью - ливерную колбасу, начинённую рисом и горохом... Чунчульо - колбаски из птичьего мяса... И конечно, мазаморро - суп из мяса и овощей с добавлением бобов и муки...