Лучшие годы - псу под хвост

Сегодня я попросил учительницу Гайкову разрешить мне — в виде исключения — перенести послеобеденный сон на дообеденный. Она согласилась, но захотела узнать причину, так что мне пришлось вкратце рассказать ей, до которого часа ночи я вынужден был слушать думки и частушки. Хотя она и изображала на лице сочувствие, но, пожалуй, по-настоящему поверила мне, только когда я показал ей свою майку, которой отец в темноте вытер пролитую водку. Она положила меня спать на диване в директорской! Я дрых без задних ног, в то время как мои деревенские сверстники должны были играть в свои дебильные тематические игры.

16 ноября 1968

Ни отец, ни мама со мной не разговаривают. Мне приказано ложиться спать ровно в 19 часов, как какой-нибудь сонной курице. С наступлением этого часа оба родителя начинают демонстративно перешептываться. Что касается мамы, так это все равно зря — еще со времен своей театральной карьеры она привыкла шептать чудовищно громко. Я ей это тоже сказал.

17 ноября 1968

18 ноября 1968

Все выходные я провел за коробками. Никто со мной не разговаривает, и я тоже ни с кем. Читаю эссе Монтеня. В ряде случаев должен с ним согласиться на все сто. Но когда я прочел, что «кто научит людей умирать, тот научит их жить», у меня создалось твердое впечатление, что у него тоже сильно поехала крыша.

19 ноября 1968

Мама и отец наконец снова стали со мной разговаривать. Мама только немножко, потому что своим театральным шепотом она заработала воспаление связок. Когда я спросил ее, почему она шепчет так громко и оттого сильно напрягает связки, она ответила мне, что таким образом — как, мол, и каждый уважающий себя актер — солидаризируется с бедными студентами на третьей галерке. Отец утверждает, что мою майку использовал по ошибке, — он, мол, наполовину ослеп из-за того, что мать сигаретой прижгла ему роговицу. Я сказал, что завтра объясню это учительнице Конечной. «Лучше уж ничего не объясняй!» — просипела мама. У нее были такие выпученные глаза, что я подумал даже, что скоро повезем ее в психушку в Богнице.

20 ноября 1968

Мне удалось найти для отца два больших куска редкостного эбонитового дерева, которые кто-то совершенно непростительно выбросил на свалку под Белым Камнем. Когда я притащил дерево домой, там никого еще не было. Родители приходят с работы все позже и позже. Я сказал им, что нечего было браться за работу, которая им явно не по зубам. Все нормальные люди приходят домой в половине третьего.

21 ноября 1968