Лучшие истории любви XX века

«Необходима полная свобода творчества артиста. Нельзя быть обезьянкой, повторяющей указку режиссера. Нужно и важно отходить от шаблонов, в каждой роли быть иной и искать новое».

Газета «Азербайджан», со своей стороны, сообщает: «31 июля распространились слухи, что Холодная найдена в 35-ти верстах от Баку, близ дороги, с отрезанной головой и несколькими колотыми ранами. По проверке слухи эти оказались справедливыми. По общему мнению лиц, знавших покойную и ее жизнь, кровавая расправа с ней вызвана ревностью».

Разумеется, ревностью! А чем же еще?! Банальное ограбление, убийство с целью завладения драгоценностями – нет, это неинтересно! Читателям в Баку и Тбилиси нужно «что-то погорячее», а потому добавлена пикантная деталь: найденные в квартире похитителей шпильки и дамские подвязки… При каких обстоятельствах красавица могла растерять шпильки и подвязки? Как, вам еще не ясно?!

…Все это, конечно, захватывающе интересно, но не менее интересно другое: откуда бы взяться «лицам, знавшим покойную и ее жизнь» – в Баку?! К тому же все те, кто действительно знал ее жизнь, знали и то, что ревновать Верочку было некому и не к кому, и уж тем более знали то, что Вера уже полгода лежит в склепе на одесском кладбище…

В свое время наиболее тщательно пытался проанализировать происхождение слуха о «криминальной» причине смерти Веры Холодной журналист Н. Брыгин. Он, как это и нынче модно, обвиняет во всем своих коллег журналистов, готовых на все, на какую угодно клевету и мерзость ради сенсации. Уместно привести выдержку из его статьи:

«Представьте себе толпу почитателей синематографа, сбежавшихся к дому № 1 на Соборной площади, где проходят последние часы тяжело больной любимой актрисы. В подъезд не пускают. У подъезда усиленный наряд варты. Оно и понятно: каждый захочет… Но не пускают и самых близких, не пускают ее друзей Рунича, Чардынина, Харитонова. В квартире только мать, профессора К.И. Коровицкий и Л.И. Усков и еще какие-то неведомые никому лица. Тайна. На дворе уже семь вечера, шестнадцатое февраля. Из квартиры на лестницу вышел кто-то и что-то сказал. По толпе немедленно пронеслось: «Отравили!» А у А.Я. Каплера этот эпизод будет выглядеть так: «Не стесняясь слез, на лестнице плакал знаменитый одесский профессор Усков».

Шестьдесят лет (1919–1979) срок немалый. Из памяти собеседников Алексея Яковлевича выпало одно странное обстоятельство: у профессора Ускова «неизвестными злоумышленниками» тут же была похищена дочь. Газеты подняли шум об одесской мафии (да, так!), похищающей младенцев у приличных людей, но Леонтий Иванович Усков дал интервью, в том числе высказался о причинах смерти В.В. Холодной («тяжелая форма испанки»), и дочь вскорости «счастливо отыскалась», «разрыдавшись на руках благодарных родителей». В прессе последовали намеки на «провидение», на «счастливую удачу», на «рок судьбы». Прессе оставалось довольствоваться только намеками, потому что и полуправду цензура норовила заменить столбцами наборных многоточий или белыми окнами, которыми и без того пестрели одесские газеты.

Но вернемся в толпу молодежи, стоявшую под окнами постоянно, день и ночь. В квартиру по-прежнему никого не пускали. Наряд варты по чьему-то распоряжению был «вновь усилен». Наконец пустили в квартиру (но не в комнаты) двоих ближайших друзей покойной: ее режиссера и владельца кинофабрики. «Харитонов и Чардынин плакали, сидя на кухне», – запишет А. Каплер. В комнатах творилось какое-то действо. Вместо положенного вскрытия было приказано (кем?) экстренно начать бальзамирование. В толпе немедленно пронеслось: «Яд. Следы заметают!» Газеты вторили: «По причине бальзамирования в квартиру В.Х. никто из прощающихся допущен не был». Вынос тела в собор (перейти через дорогу) по чьему-то распоряжению состоялся не днем, как делалось испокон веков, а глубокой ночью. Газеты: «Вчера в 4 часа ночи при огромном стечении публики состоялся вынос тела Веры Холодной из дома Попудовой в Кафедральный собор… Тело ее набальзамировано».

«Зачем?» – спрашивали. «Для отправки в Москву». – «Тогда почему ее хоронят с погребением, на кладбище?» – «Потому что до Москвы далеко!»

Похороны действительно состоялись совсем не требовавшим бальзамирования традиционным порядком, состоялись «в серый, мутный дождливый день». Вот здесь-то всем бросилось в глаза еще одно: лицо актрисы было «тщательно загримировано». Это особо старательно подчеркивали газеты: об остальном, мол, догадывайтесь сами. В толпе недоумевали: «Почему мы хороним мумию, а не нашу Верочку?» «Подменили!» – «Никакой подмены. Это болезнь изменила ее до полной неузнаваемости…»

Согласитесь, было от чего голове пойти кругом, если бы вы оказались в толпе провожающих. И стоит ли спустя шесть десятилетий так уж сильно укорять Одессу, что в ней-де первой возникло и окрепло твердое убеждение: «Веру Холодную убили». Но если так – кто убил, зачем отравили? Тут-то и пошли гулять невероятнейшие домыслы и вымыслы, версии и легенды…»