Лучшие из нас

Она ускорила шаг, каблуки ее красных туфель громко стучали по тротуару, но по привычке она наблюдала за детсадовскими детьми. Мальчик с сопливым носом и с таким же самоуверенным выражением лица, как у Паульсена, пытался заставить другого малыша принести что-то и погонял его хворостиной. Рядом с ним трое детей дрались за ведерко, тянули его за ручку, пока та не оторвалась. Еще один ребенок бил другого по голове игрушечной машинкой.

Многие воспитанники Детских гостиных Блиндерна когда-нибудь сами станут работать в университете. Хорошо, что они могут поупражняться в борьбе за место под солнцем, злобно подумала Эдит Ринкель и бросила последний взгляд на будущих преподавателей, бьющихся за разломанное ведро. Но вот Эдит Ринкель миновала детский сад и вышла на улицу Нильса Хенрика Абеля. Она находилась в нескольких сотнях метров от дома, в котором живет Пол, но этого Эдит Ринкель пока не знала.

Когда она дошла до района Адамстюэн, то заглянула в мясной магазин (один из последних хороших мясных магазинов в городе) и выбрала большой антрекот, потом перешла улицу и в турецкой овощной лавке купила свежую зеленую спаржу и банку консервированных артишоков.

Дома она спокойно поела, сидя на диване, держа тарелку на коленях и наслаждаясь видом полок с туфлями. Один из ее бывших любовников, профессор сравнительного индоевропейского языкознания, сказал при виде этих обувных полок: «Хорошо, что я не знаток литературы. Ты же знакома с тем чудаком, который для толкования произведений всегда использует метод Фрейда. Так много туфель, так много полостей — и только одно разумное толкование! Радуйся, Эдит, что я всего лишь грязный языковед!» Эдит вспомнила об этом и засмеялась.

Он, кстати, был одним из немногих людей, кто побывал у нее дома. Она сделала для него исключение, потому что он один воспитывал двух сыновей-подростков и у него дома были неблагоприятные условия для интимных свиданий. Но вообще Эдит Ринкель не любит гостей.

Ужин был вкусным (Александру бы понравилось, он так любит отбивные), она открыла к нему бутылку красного вина. Эдит Ринкель никогда не была прекрасным поваром, но пожарить мясо и спаржу и открыть банку консервов — не такое уж большое искусство. Ее нетрудно удовлетворить в кулинарном отношении, она всегда ела почти любую пищу с большим аппетитом, включая ежедневные обеды во «Фредерикке»: откусывала большие куски, тщательно пережевывала, наслаждалась вкусом и проглатывала. И сейчас она съела мясо и почти опустошила бутылку вина.

Потом она помыла и вытерла немногочисленную посуду (одну вилку, один нож, одну тарелку, один бокал, сковородку, лопатку, кофейную чашку, оставшуюся от завтрака). У Эдит Ринкель есть посудомоечная машина, но она предпочитает мыть посуду вручную. Она использует так мало посуды и приборов, что если складывать их в машину, то приходится ждать несколько дней, когда она заполнится хотя бы наполовину. Когда она однажды рассказала об этом Рите, то заметила во взгляде подруги тень сочувствия, и поняла, что Рита считает посудомоечную машину, которую невозможно заполнить даже наполовину, символом одиночества Эдит.

Но Эдит попыталась объяснить Рите, что любит мыть посуду. Ей нравится погружать руки в теплую мыльную воду, а потом скользить пальцами по чистой, теплой, немного липкой поверхности свежевымытой посуды.

Помыв посуду, она села на диван, немного почитала, открыла подарок от Александра и большой сверток от Риты, допила вино, достала коробочку бельгийских шоколадных трюфелей (марки «Годива», подарок от бывших коллег по кафедре классических и мертвых языков) и красиво выложила их на синее керамическое блюдо, подаренное сотрудниками нынешней кафедры.

В пакете от Александра оказалось красивое издание «Секретов улья». Она улыбнулась: ей очень понравился этот подарок, даже несмотря на то, что такая книга уже есть в ее библиотеке. Будучи любительницей пчел, Эдит раздобыла ее сразу же, как только книга вышла, но Александру она об этом никогда не расскажет.

От Риты она получила смешные тапочки с невероятно толстым мехом, в черно-желтую полоску. Сначала Эдит решила, что это две пчелы, или, вернее, два шмеля, но потом обнаружила на тапочках две розовые усатые мордочки. Эти тапки были так непохожи на элегантную обувь Эдит, и потому очень ей понравились. Эдит надела их и почувствовала тепло, она вертела ногами и улыбалась.

Она наслаждалась чтением обзорной статьи о различии и схожести разных видов шмелей (Bombus terrestris, Bombus lucorum, Bombus lapidarius, Bombus pascuorum, Bombus hortorum, Bombus pratorum)[50] и ела шоколадные трюфели — отправляла конфету целиком в рот и медленно рассасывала, пока та не растает. Когда она взяла четвертый трюфель, на дне блюда показалось лицо Аполлона.