Лучшие книги XX века. Последняя опись перед распродажей

Фредерик Бегбедер Лучшие книги XX века Последняя опись перед распродажей

To the happy many[1]

«И Мари, его возлюбленная, была отныне подобна истрепанным конвертам от пластинок, и пожелтевшим фотографиям, и устаревшим модам, и вчерашним улыбкам, и всей красоте мира Венсана, который был мертв, мира, который постепенно истаивал, исчезал, и это было свойственно человеку — пытаться задержать ускользающую красоту и утраченные райские радости. Да и нынешнее искусство было таким же, как все остальное: оно походило на ногти мертвеца. Которые продолжают расти даже после смерти».

Патрик Эдлин.

Последний абзац из книги «Этот век тебя прикончит» («Флоран Массо», 1997)

ПОПЫТКА ОПРАВДАНИЯ

Зачем нужны календари, юбилеи, рубежи тысячелетий? А затем, чтобы стареть, то есть подводить итоги, классифицировать, сортировать, вспоминать. Столетия очень удобны для рассказов об Истории литературы: у нас есть XVIII век (так называемая эпоха Просвещения), который не похож на XIX век, окрещенный Романтическим, а затем Натуралистическим. А вот XX век — как его наречь? Модернистским или Постмодернистским? Чудовищным или Теоретическим? Дадаистским, Сюрреалистическим, УЛИПОанским[2] или Трэшевым[3]? Смертоносным или Несусмертным[4]?

На протяжении тех пяти лет, что я работаю литературным критиком (в «Эль», «Вуаси», «Лир», «Фигаро литтерэр», «Маек э ля плюм», а также на канале «Пари премьер»), я пытаюсь, в меру своих слабых сил, с субъективностью и наивным энтузиазмом дилетанта низвергнуть культ литературы. Самое страшное преступление в моих глазах — это когда ее возводят на почетный (иначе говоря, покрытый пылью веков) пьедестал, ибо сегодня книге больше чем когда-либо грозит смертельная опасность. Мне кажется, следовало бы воспользоваться 2001 годом как удобным поводом, чтобы вновь проанализировать (но только, Боже упаси, не канонизировать!) «пятьдесят лучших книг века». Эта цифра — кстати, такая же условная, как и календарные рамки, — позволит нам хотя бы бегло припомнить знаменитые романы (французские или иностранные), несколько сборников эссе, детскую сказку, а также два комикса — словом, произведения, ставшие заметными вехами минувшего столетия.

Эти пятьдесят книг были выбраны шестью тысячами французов, вернувшими нам заполненные бюллетени, которые FNAC[5] и «Монд» рассылали им в течение лета 1999 года; таким образом, речь идет о вполне демократическом и одновременно субъективном отборе, поскольку эти люди высказывали свое мнение, руководствуясь перечнем из 200 названий, предварительно сформированным группой книготорговцев и литературных критиков. И я отважился прокомментировать этот список с той же предвзятостью, какая имела место при его составлении.

Доведись мне выбирать самому, результаты оказались бы совсем иными; уж конечно, я не «забыл» бы Арагона, Арто, Баржавеля, Батая, Бессона, Бори, Бротигана, Вайяна, Вейерганса, Вьялатта, Гари/Ажара, Гамсуна, Гибера, Гитри, Гомбровича, Грасса, Дантека, Дебора, Десноса, Дика, Дриё ла Рошеля, Жаккара, Жене, Жоффре, Капоте, Карвера, Кокто, Колетт, Коссри, Керуака, Кесселя, Ларбо, Леото, Лорана, Лаури, Маккалерс, Малапарте, Матцнеффа, Миллера, Модиано, Монтерлана, Морана, Музиля, Наба, Нимье, Ногеза, Нуриеве, Ори/Реаж, Паркера, Павезе, Пессоа, Пиле, Пиранделло, Прокоша, Радиге, Рота, Роше, Рушди, Сан-Антонио, Сандрара, Селби, Сампе, Сименона, Соллерса, Сэлинджера, Тула, Туле, Тцара, Уэльбека, Фанте, Франка, Чорана, Эллиса, Эшноза, Югнена… Но это будет предметом следующего тома, а пока делать нечего, отныне я могу лишь возмущаться вместе с ними! (…)