Лучшие немецкие сказки

– Почему бы и нет, – ответил он, – только предъявите мне сперва ваши лапки.

Тут протянули они свои когти.

– Ух, – воскликнул он, – и длинные же ногти у вас! Подождите, сперва я их обрежу! – с этими словами он схватил кошек за шкирки, поднял их на столярный станок и завинтил им лапы.

– Посмотрел я вам на пальцы, – сказал он, – и желание играть в карты пропало, – прибил их, да и выбросил в воду. И только успокоил он тех двоих, и снова хотел дальше присесть у своего огня, как со всех сторон накинулись на него чёрные кошки и чёрные собаки на огненных поводках, и с каждой секундой всё больше и больше, так много, что он больше не мог двигаться. Они противно кричали, толкали мальца в огонь, тянули каждый на себя, будто хотели разорвать на части. Когда все немного успокоилось, он увидел, что дело дрянь, и тогда схватил он столярный станок, и, рявкнув: "Брысь, шушера!", запустил его в свору. Часть своры отпрыгнула, а часть зашибло столярным станком, и они также были выброшены в пруд. Повторив это ещё, он раздул из искорок костёр и согрелся. И как только он пригрелся, расхотелось ему открывать глаза и начало его клонить в сон. Тогда оглянулся он и увидел в углу большую кровать.

– Это как раз для меня, – сказал он и лёг в неё. Однако как только захотел он закрыть глаза, так начала кровать сама двигаться да повезла его по всему замку.

– Точно, – промолвил он, – так даже лучше

Тут как понеслась кровать вперёд, будто бы запряжённая шестёркой лошадей, через лестницы и пороги вверх и вниз, вдруг хоп! – и всё перевернулось вверх дном, да так, что малец оказался будто бы горой придавлен.

Но отшвырнул он балдахин с подушками, выбрался наверх и, сказав: "Ну, кто теперь хочет водить?" –  лёг у своего огня и проспал до светла. Утром пришёл король, поглядел, что юноша на земле лежит, да и подумал, что уморили его злые духи до смерти. И сказал он: "Жаль прекрасного человека." Услыхал это малец, выпрямился, да и сказал:" До этого ещё далеко!". Удивился король, обрадовался, да и спросил мальца, как у того дела.

– Довольно хорошо, – ответил юноша, – ночь минула, да и две других тоже пройдут

Когда пришёл он к трактирщику, то у того глаза аж на лоб полезли.

– Вот уж не думал тебя боле живым увидеть, – сказал он, – теперь-то ты постиг, что такое страх?

– Нет, – ответил он, – всё напрасно. Хоть бы кто хоть раз объяснил.

Во вторую ночь поднялся он вновь в заколдованный замок, сел у огня, да и начал вновь свою песню:" Ах, если бы мне испугаться! " Как подошла полночь, услышал он возню и грохот; сперва осторожно, потом всё сильнее и сильнее, затем на мгновение стало тихо, и вот с диким криком из каминной трубы выпало полчеловека да и рухнуло вперёд перед собой. "Эй! – крикнул он, -ещё половина требуется, а то маловато будет!" – тогда вновь начался шум, завыло, занеистовствовало и вторая половина тоже скатилась вниз по трубе. "Погоди, – сказал он, – раздую-ка я огоньку побольше" – как только он это сделал, то, оглянувшись, увидел, что куски соединились, и теперь какой-то лютый мужик сидит на его месте. "Мы так не договаривались, – сказал мальчик, – это моя скамья." Захотел было мужик мальца оттеснить, но малый устоял, с силой мужика отшвырнул и на своё место сел. Тут нападало ещё мужчин, один на другого, держали они девять мёртвых ног, положили они два черепа и стали играть в кегли. Мальцу захотелось тоже поиграть, и он спросил:

– Слушайте, а можно ли мне с вами?

– Да, если у тебя есть деньги

– Денег достаточно, – ответил он, – только ядра ваши не совсем круглые, – взял он черепа, установил их в токарный станок, да и обточил до шарообразного состояния.

– Ну, теперь их катать сподручнее, – сказал он, – ха-ха! Ну, пошла потеха!

Поиграв с ними, он потерял немного денег, но когда он покатил шар в двенадцатый раз, то испарилось все перед его глазами. Тогда он лёг и спокойно заснул. На следующее утро пришёл король осведомиться.

– Как всё прошло на этот раз? – спросил он.

– Поиграл в кегли, – ответил мальчик, – да проиграл несколько геллеров

– Так ты не испугался?

– О чем вы, Ваше Величество? – ответил он, – веселился от души. Знать бы мне, где там бояться!