Лучшие парни галактики (СИ)

   Ну это с какой стороны посмотреть – в том числе и пoследняя выходка журналюги послужила толчком к принятию идиотского решения отправиться на Волтатем.

   От последних мыслей его отвлекли – внезапный тычок в спину, и он с трудoм удержал рaвновесие. Резко обернулся и еле успел подхватить падающую Никки. Хотя одной рукой сделать это была непросто. Но ему помогла Кэм – придержала с другой стороны.

   Бледная кожа, особенно сильно заметная на фоне рыжих волос, которые, похоже, все же чуть потускнели, синяки под глазами. ематома на скуле, обескровленные губы. Куда смотрели медики?!

   К ним подскочил врач, который сопровождал группу освобожденных. И тут же появились носилки. Расчистили место – понесли болезную. К ним почему-то прицепилась Кэм. Держала Николетт за руку и улыбалась – рыжеволосая очнулась, но встать ей не позволили.

   Журналисты были явно довольны – такие кадры получились!

   Рой горько улыбнулся – а она еще за них заступалась. И вот ее снимают, и уе сегодня кадры, что запечатлели слабость сильной девушки, облетят всю Галактиу.

   Впрочем, какое ему до этого дело?

   Вдруг все стихло. Буквально на миг.

    потом раздались возгласы, временами сменяющиеся всхлипами, а порoй и рыданиями. К бывшим заложикам пропустили родственников и близких.

   лекса же встречал помощник отца. Ничего удивительного.

   Кэм не питала к Николетт теплых чувств. Скорее даже недолюбливала. Но сейчас... Они же оказались вместе в этой заварушке. И судя по всему, рыжеволосой помощнице режиссера досталось даже больше, чем могло представляться на первый взгляд. Хотя она и держалась бодро, точнее, усиленно делала вид, что с ней все в порядке. Потом Кэм потеряла ее из виду. Что заставило ее обернуться?

   Кэм помогла Алексу – удержала рыжеволосую, пока не подоспели медики. Как только ее уложили на носилки и носилки поехали, Николетт открыла глаза. И в них было столько мольбы. Кэм все поняла. Она подошла к ей и взяла за руку. Помощница режиссера растянула губы в вымученную улыбку и слабо сжала пальцы Кэм.

   Пришлось сопровождать девушку до самого выхода с площадки, где уже поджидала медицинская эфка.

   Родители заждались Кэм. Уже все встретили своих близких, а чета Уджин тщетно выглядывала свою блудную дочь.

   – Простите, мне там нужно было помочь...

   Договорить Кэм не успела. Едва она приблизилась к родителям, мать тут же на нее налетела и стиснула в крепких объятиях.

   У Кэм перехватило дыхание, словно горло сжали невидимыми тисками.

   Мать плакала и причитала. Отец стоял рядом и лишь неловко гладил дочь по плечу.

   Кэм не перебивала мать, лишь изредка вставляла: «Все хорошо уже... все в порядке».

   Она понимала – матери нужно выговориться, выплеснуть свои переживания, но Кэм слишком изнурена. Ей хотелось поскорее смыть с себя всю усталость и выспаться.

   Младшая Уджин перехватила такой же беспомощный взгляд Мэда, и ей, как ни странно, стало легче. Мэддока так же тискали родители,и его мать так же громко сетовала. Только доносились фразы не : «Зачем ты туда сунулась?» и «Как ты могла так с нами поступить?», а: «Как же ты похудел, бедный ты наш!». И тут же: «Да тебя прибить мало! Уехал, ни о чем не сказал! Мы же переживали!»

   В общем, весело.

   Когда мать успокoилась, Кэм смогла оглядеться. Искала взглядом Алекса, пока не выцепила его удаляющуюся фигуру. И сопровождал его явно не родственник. Строгий костюм, равнодушное лицо – может быть, oхранник, водитель? Или какой-нибудь помощник отца или самого Алеса.

   Кто сказал, что миллиардеров стоит жалеть? У них же есть всё, что они могут только пожелать.

   Но Кэм понимала – не всё. И от этого было особенно жаль оя.

   А на выходе у терминала Кэм ждали те, кого она рада видеть больше, чем родителей. И стыдно за такие чувства ей не было.

   Алин, Эйши и их сын. Вот их Кэм обнимала со всем пылом. Расцеловала каждого в щеки и наконец-то смогла счастливо рассмеяться. И именно с ними она поехала домой, тем более время у родителей было ограничено – скоро очередной концерт.

   Правда, прежде чем Кэм добралась до выхода, она и другие участники вынуждены были выслушать нечто неприятное. Появилась девица, упакованная в строгий костюм, прямая как палка, с зализанными волосами – ни одного волоска не торчало, и начала расточать улыбки в попытке разбавить яд своих слов:

   – Мы осознаём, что вам всем пришлось нелегко. Но вы сами понимаете, люди, которые за вас переживали, имеют право знать, что же с вами произошло. Поэтому на послезавтра – а больше мы тянуть не сможем, будет собрана пресс-конференция.

   – мы имеем право, чтобы нас оставили в покое, - веско произнес Рой.

   Он стоял уже у раздвижных дверей, которые приспешники этой девицы предусмотрительно заблокировали. И Алекс был весьма раздражен тем, что его продолжают задерживать.

   – Вы и будете оставлены в покое, как только исполните свой гражданский долг, – продoлжая медово улыбаться, сказала она.

   – Имя, должность.

   – Что? – девица растерялась.

   – Ваше имя и должность, – почти по слогам произнес лекс.

   – Дулит Фараго, руководитель пресс-центра министерства обороны Конфедерации.