Лучшие Парни

Я скольжу взглядом по горизонту, а потом по лодкам, которые формируют порт в деревянных доках, где одна из них, принадлежащая Люту, уже пришвартована, и как обычно, блестит чище, чем остальные.

— Что на счет твоей семьи, Берилл? — щебечет Селени, провожая взглядом маму с двумя малышами. Моя кузина пристально проводит их взглядом. — Они пойдут на испытание Лабиринта?

В ее голосе звучат внезапные нотки укора, и мне не нужно спрашивать, дабы понять, на что она надеется. Она часто об этом говорит в течение последних семи месяцев, которые они с Бериллом официально встречаются, даже если он был сторонним механизмом в нашей жизни с тринадцати лет. Её желания хорошо известны нам троим — чтобы его семья находила время в надежде провести с ней, и, возможно, поприветствовала ее, как цветок в своё цветоложе, с распростертыми руками — усиками.

Иногда я думаю, что быть женой Берилла и завести детей её высочайшее стремление. Но есть определенные вещи, которые ни деньги, ни статус не смогут купить — благословление избранника или брак. Не взирая, на то, каким бы высоким не был статус у этой семьи. Особенно, если в глазах отца Берилла нет никого, кто занимает достаточно высокий статус для своего единственно сына.

Непрерывное молчание Берилла затянулось, поэтому я бросаю на него взгляд, в то время как мы поднимаемся на широкую набережную с ее дурно пахнущими рыболовными повозками и рядами лачуг с белыми занавесками, тянущиеся бесконечно, пересекая главную улицу, ведущую домой. Его поведение столь же сжатое, как и его голос.

— Да. Они придут.

Сладкая, обнадеживающая улыбка Селени остается на месте, даже когда вспышка разочарования и обиды застилает ее глаза.

Я кусаю щеку и придаю лицу невинное выражение.

— Так же как и семьи Шаффера и Ньютона, — я говорю обычным голосом. — Селени, твой отец упоминал, что они оба сильно жаждут узнать тебя поближе. Я слышала, что их сыновья надеются на большее, чем просто одобрение твоих родителей.

Берилл кашляет и чуть не спотыкается.

— Мисс Лейк, я не думаю что в этом есть необходимость, я сомневаюсь…

— О, это очень важно, если отец так пожелает. Так же как и твой отец требует от тебя что угодно, Берилл, — прежнее настроение Селени испаряется, взглядом выражая мне благодарность, и, несмотря на то, что ее отец никогда не говорил ничего подобного, я уверена, что он смог бы. Я ухмыляюсь, когда она поднимет подбородок вверх. — Я буду чрезвычайно рада узнать их ближе.

Громкий крик глушит ответ Берилла, каким бы глупым он не был, и толпа приближается к наклонной улице перед нами. Между парой разодетых финансистов и группой рыбаков с щетинистыми лицами, которые только что закончили разгружать свой груз, возникла суматоха. Судя по голосам, ни одна из сторон не проходит к согласию.

Я ускоряю шаг, но когда мы подходим к мужчинам, их голоса перешли в бормотание. — Не нужно расстраивать город неподтвержденными новостями, — кто-то говорит.

— Это касается Порта, — отвечает другой. — Это слух, который существует.

Я нахмуриваюсь и оборачиваюсь к Селени и Бериллу. Еще одна болезнь?

— Знаешь, что я тебе скажу, — рычит один из рыбаков. — Если это правда, я их убью.

Глава 4

Я прижимаюсь к двум женщинам, чтобы мы смогли встать ближе, когда до меня доносится речь краснолицых мужчин, чьи волосы и тяжелые пальто пахнут солью и водорослями. Сплетни, о которых судачат, стихают настолько быстро, что я не могу уловить их контекст, если не считать упоминания о болезни. Что бы это ни было, это связано с причалом.

— Посмотрите, как их семьям нравится поддерживать своих детей, — говорит один из рыбаков крупного телосложения.

Я озираюсь вокруг в поисках Люта. Может, по этой причине у него было плохое настроение.

— Вот она! — некто вскрикивает. — Эй, Рен!

Уилл и Сэм Финч сотрясают воздух позади нас своими шумными голосами. Я поворачиваюсь и вижу их, одетых в узкие туники поверх бриджей, которые слишком обвисли, чтобы выглядеть прилично, с улыбками до ушей, которые уже не сулят ничего хорошего. Я улыбаюсь. Кое-кто в Верхнем секторе, вероятно, найдет свой двор перевернутым вверх дном к завтрашнему утру.

— Мы слышали, что кто-то навел шумиху у определенного гробовщика, — Уилл ухмыляется Селени и мне. Его каштановые волосы на затылке выглядят как хвост павлина. — Кое-что о призраке кровавого короля Генриха взрывающего тело, а затем звонящего в колокол. И тогда я говорю Сэму: «Сэм, это похоже на кое-кого. Почему бы нам в этом не разобраться?». И Сэм согласился, потому что он такой податливый. Так в чем, потрудись ответить, ты замешана и почему нас не пригласили?

— Разве не очевидно, Уилльям? — Сэм указывает на Берилла. — Они пытались убить того, кого на них вырвало. Посмотри на этого парня.

— В таком случае, всё же ответьте, почему нас не пригласили?

Я улыбаюсь им двоим. Ребят с разницей в возрасте меньше года, можно было бы счесть за близнецов, и говорю тихим голосом:

— Если бы Берилл или я имели причастность к телу или колоколу, то это была бы случайность. И мы вроде бы выяснили, что вы оба не переносите вскрытие, не говоря уже о виде крови.