Лучшие сказки Софьи Прокофьевой

— Ты стыдишься меня, о повелитель! — громоподобно возопил джинн. Он так заскрежетал зубами, что изо рта у него посыпались хвостатые, колючие искры. Одна из них, сверкая, упала на переплёт старинной книги, и волшебник Алёша ловко прихлопнул её ладонью. — О, какое оскорбление! Лучше бы я стал крепким чаем или кофе в моём одиноком термосе! — продолжал завывать джинн, закатив глаза и раскачиваясь из стороны в сторону. — О я несчастный! Презирайте меня, топчите ногами, насмехайтесь!..

— Ну, знаешь, моё терпение тоже может лопнуть! — Волшебник Алёша, не выдержав, стукнул кулаком по столу.

Багровое лицо джинна позеленело, он с грохотом упал на колени.

— Смилуйся, о повелитель! — задыхаясь от ужаса, простонал он. От его испуганного дыхания завернулся край ковра. — Прости своего неблагодарного слугу. Не карай его своей немилостью. Покорный и немой, прижавшись в уголке, я буду ждать в подъезде, у лифта, где ты прикажешь…

— Опять крайности. Уж сразу «немой и покорный»… — недовольно поморщился волшебник Алёша.

Он снял с батареи Валькины башмаки. Они были тёплые и твёрдые, словно выдолбленные из коры.

Валька сунул в них ноги, сделал несколько шагов. Жёсткие башмаки скрипели, и ноги в них не сгибались, были как деревянные.

— Ничего, вы походите, походите в них, разомнутся, — сказал волшебник Алёша и снова повернулся к джинну: — Так или иначе — пора!

То, что случилось потом, показалось Вальке слишком быстрым, слишком невероятным, будто это был сон.

Само собой распахнулось окно. В лицо пахнуло холодом, сыростью уходящей зимы.

Валька почувствовал пустоту под ногами, словно пол провалился и он повис в воздухе. Когда он глянул вниз, он увидел крыши города, убегающие огни, огни, удлинённые движением.

Но всё время он чувствовал крепкую руку волшебника Алёши, обхватившую его поперёк живота. Впрочем, Валька не был уверен до конца, чья это всё-таки рука: волшебника Алёши или джинна?

Он даже не успел испугаться, как за ними уже захлопнулась знакомая дверь подъезда, а джинн, стыдливо сгорбившись, приткнулся в углу возле доски с почтовыми ящиками.

Валька не помнил, как он вместе с волшебником Алёшей поднялся на лифте.

А потом перед ним появилась мама.

Она стояла в дверях квартиры, опустив руки, и казалось, совсем не рада Вальке, такая она была бледная и такими измученными и чужими были у неё глаза.

— Мы уже не знали, что и делать, куда звонить, — тихо сказала мама.

Вальке стало обидно, что мама так говорит с волшебником Алёшей. Хотя откуда ей было знать, что он волшебник.

— Во всём виноват я, один я, — смущённо сказал волшебник Алёша, церемонно приподнимая шляпу. — Забыл о времени, как всегда. Но поверьте, у нас были очень важные дела с вашим маленьким капитаном.

С этими словами волшебник Алёша подтолкнул Вальку к маме.

— Так уж и капитаном… — слабо улыбнулась мама.

— Да, капитаном, — волнуясь и, как обычно, немного смущаясь, сказал волшебник Алёша. — У меня даже нет сомнений. Понимаете, меня внизу ждёт мой… неважно кто. И если кто-нибудь увидит моего… неважно кого. Особенно какая-нибудь пожилая соседка, старушка… Словом, я должен торопиться. Но если бы у меня была хоть минута времени, я бы вам непременно объяснил, какие тут имеются вернейшие признаки, что наш дорогой, уважаемый Тин Тиныч, как вы его мило зовёте, непременно станет капитаном…

И, произнеся эти малопонятные, загадочные слова, волшебник Алёша ещё раз приподнял шляпу и стал торопливо спускаться вниз по лестнице.

Теперь, друзья мои, мы простимся с Тин Тинычем, который, по-моему, очень славный, и с волшебником Алёшей.

Впрочем, с волшебником Алёшей мы ещё встретимся на страницах нашей повести. Так же, как и с нарисованной Ласточкой.

А нам с вами пора в путь.

Туда, где катит свои голубые волны океан Сказки. В удивительную страну Мечты и Фантазии. Прямёхонько на остров Капитанов. На остров, к которому со всех сторон плывут маленькие корабли, сделанные ребячьими руками.

Глава 5 В ТАВЕРНЕ «ЗОЛОТАЯ РЫБКА» И ГЛАВНОЕ: РАССКАЗ ДРЕССИРОВАННОЙ САРДИНКИ

Тихо шуршали высокие пальмы на острове Капитанов. Их жёсткие волосатые стволы и длинные листья казались оранжевыми от заходящего солнца.

Над пальмами, устраиваясь поуютнее на ночь, ещё сонно летали небывало большие, яркие бабочки. Задевали верхушки пальм хрупкими крыльями, осыпали разноцветной пыльцой.

Их торопили мохнатые ночные бабочки, появившиеся едва только начало смеркаться. Толстые, неуклюжие, с короткими крыльями, похожие на кульки с пылью.

— Ишь разлетались… — ворчали ночные бабочки. — Сейчас наше время. Скоро зажгут свечи, лампы, фонари. Мы будем биться о стёкла и кружиться, кружиться вокруг огня…

Со стороны гавани доносились оживлённые голоса. Там ещё вовсю кипела работа. Моряки чинили корабли, которые изрядно потрепал последний шторм.

Да, друзья мои, океан Сказки поистине можно было назвать капризным океаном. Мало сказать — капризным. Вспыльчивым, даже задиристым.

Шторм и бури налетали совершенно неожиданно, и предсказать их не было ни малейшей возможности.