Лучшие стихи и песни

Может,

слишком старательно

я по прожитым дням бегу…

Старые фотографии,

зачем я вас берегу?

Тоненькие,

блестящие,

гнущиеся, как жесть…

Вот чье-то лицо пустяшное,

вот чей-то застывший жест.

Вот детство вдали маячит,

кличет в свои края.

Этот насупленный мальчик —

неужто таким

был я?!

Фотограф по старой привычке

скажет:

«А ну, гляди:

отсюда

вылетит птичка.

Ты только смирно сиди».

Он то говорит, что должен, —

профессиональный тон.

«Не вылетела?

Ну что же…

Ты приходи

потом».

И мальчишка на улицу выйдет

и будет думать, сопя:

«Когда ж эта птичка вылетит?

Какая она из себя?

Синяя или оранжевая?»

И мальчишка не будет спать.

К дому,

где фотография,

он утром придет опять.

Будет взгляд у фотографа

сумрачен и тяжел.

Он мальчика встретит недобрым:

«А-а,

это ты пришел!

Шляется тут,

бездельник,

а ты занимайся с ним…

Не вылетит птичка без денег.

Не вылетит!

Уяснил?»

Паренек уйдет осторожно.

Но, исполнить мечту решив,

он будет копить

на мороженом

сэкономленные

гроши.

Через неделю мальчишка

вернется к дому

тому.

И опять

не вылетит птичка,

обещанная ему.

И фотограф тогда ответит —

будет голос жесток:

«Нет этой птицы на свете,

пойми ты это, браток.

Я говорю серьезно, —

зря ты птицу искал».

И мальчишка размажет

слезы

соленые

по щекам.

Покажется маме

на диво

смешною его беда,

что птичка из объектива

не вылетит

никогда…

Он будет плакать.

Не скоро

он забудет свою мечту.

А потом он окончит школу.

А после пойдет в институт.

Поймет он,

как слово

дорого.

Повзрослеет.

Выйдет в отцы.

И все же

не будет любить

фотографов

за то, что они…

лжецы.

Никто никому не грубит

В музее тепло и пустынно.

Директор шагает со мной.

«Вот эта большая картина

написана

перед войной.

И что нам особенно важно —

показан

типичнейший быт…

Названье ее

странновато;

«Никто

никому

не грубит».

На лавке,

как будто на троне,

который всему

научил,

сидят,

неподкупные,

трое

спокойных и сильных мужчин.

Надежда рыбацкой элиты,

защита от всяких обид…

Ставрида,

вино

и маслины.

Никто

никому

не грубит,

И женщина сбоку.

Непрочно

ее полушалок цветет.

Чуть-чуть она даже

порочна.

Но это ей, в общем, идет!

Над нею

мужская когорта

вершит

справедливейший суд.

Сейчас они встанут

и гордо

решение произнесут.

Мужские права обозначат.

Поднимут бокалы вина.

Они еще пьют

и не знают,

что все переменит

война…

Один,

орденами бряцая,

вернется лишь в сорок шестом.

Подастся другой в полицаи.

Его расстреляют

потом.

А третий —

большой и довольный —

под Харьковом

будет убит…

И женщина

станет вдовою…

Никто

никому

не грубит.

«Война откатилась за годы и гуды…»