Лучшие страхи года

ЛУЧШИЕ СТРАХИ ГОДА

Я хотела бы посвятить этот сборник Джеймсу Френкелю, составителю антологии «Лучшие рассказы года в жанре хоррор и фэнтези», в честь выхода в свет двадцать первого ее выпуска.

А также моим соиздателям Терри Уиндингу, Келли Линк и Гэвину Аж. Гранту

Лэрд Баррон ЛАГЕРШТЕТТ

Октябрь 2004 г.

Верджил приобрел прелестную маленькую, в тонкую бело-голубую полоску, «сессну» на аукционе — вопреки энергичным возражениям Дэнни. У семьи были финансовые трудности: Верджилу, главе департамента в фирме по разработке программного обеспечения, в ближайшие восемнадцать месяцев прибавка к жалованью не светила, к тому же они как раз только записали своего сына, Кита, в престижную среднюю школу. Тридцать штук в год — серьезный удар по заначке на черный день. А еще Дэнни недолюбливала самолеты, особенно маленькие: по ее словам, жестянка, пластик и бальза, и ничего больше. Она даже избегала путешествовать рейсовыми авиалайнерами, если была возможность добраться до места на машине или на поезде. Но против любви с первого взгляда шансов у нее не было. Верджил только глянул на четырехместный самолет и тут же потерял голову — Дэнни поняла, что проиграла так и не начавшийся спор. Кит умолял отца дать полетать, и Верджил обещал научить его, подзадоривая, что тот может оказаться единственным ребенком, получившим лицензию пилота раньше водительских прав.

Поскольку Дэнни терпеть не могла летать, то, когда тщательно спланированный недельный отпуск был уже на носу, она решила бойкотировать полет и встретиться с мужем и сыном в загородном доме свекра на мысе Код днем позже, как только закончит дела в городе. Дорога на машине занимала всего пару часов — в самый раз, чтобы поспеть к пятничному ужину. Дэнни проводила своих в маленький пригородный аэропорт, посмотрела, как они взлетают, и вернулась домой, чтобы упаковать вещи и внести последние коррективы в вечернюю лекцию, которую читала в музее.

Сколько раз самолет разбивался между ее пробуждением и новым сном? Сосчитать было невозможно. В первые недели катастрофа возвращалась и возвращалась в бесконечных повторах — без звука, на дешевой зернистой пленке, как зацикленная запись с камеры слежения. Из воды достали куски фюзеляжа, пробкой болтавшиеся на волнах, — она успела ухватить пару секунд в новостях, пока кто-то, вероятно свекр, не вырубил телевизор.

Были устроены прекраснейшие двойные похороны (силами родителей Верджила), за ними последовал прием в фамильном загородном доме. Дэнни потом вспоминала невнятный гул голосов, дрожание размытых огней, мужчин в черных костюмах и черных шляпах, прижимавших коктейли к груди, суровых женщин, собравшихся в резком, контрастном свете кухонных ламп, с мрачными, холодными, как фарфор, лицами, в черных платьях, и детей под их присмотром, одетых, словно миниатюрные взрослые. А после — плавный спуск во тьму, будто пуля, изменив траекторию, входит обратно в ствол пистолета.

Позже, в больнице, Дэнни хихикала, читая полицейский отчет. Там утверждалось, что она съела пузырек таблеток, найденных на туалетном столике свекрови, и в ожидании смерти свернулась клубочком в платяном шкафу мужа, в гнезде из его формы Малой лиги и ящиков с трофеями. Вот умора! Любому, кто ее знал, было бы очевидно — от подобного представления сверх всякой меры разит мелодрамой.

Март 2005 г.

Примерно через четыре месяца после утраты мужа и сына Дэнни переехала на Западное побережье, к подруге детства по имени Меррилл Турман, оборвав все связи с родственниками, с прежним кругом друзей и коллег, то есть со всеми, с кем она водила знакомство до катастрофы.

В конце концов она потеряла интерес к скорби так же, как к прежней карьере энтомолога: и то, и другое — упражнения в мучительной скуке, бессмысленные перед лицом совершенно нового, вольного пути. Все годы, отданные колледжу и семье, были внезапно и безвозвратно сведены к теплым воспоминаниям о другой жизни, стали главой из захлопнувшейся книги.