Лучшие уходят первыми

Саида шла впереди по коридору, и Федору была видна плавная линия покатых, чуть сутуловатых плеч и кривые ноги потомка кочевых племен, привыкших к седлу. В ее движениях была удивительная точность и скупость, а в фигуре чувствовалась гибкость плетей лианы.

– Ты осторожнее с ней, – сказал Бутузов, когда Федор позвонил ему через десять минут, извинившись перед Саидой. – У нее связи в центре. Займи ее чем-нибудь, ты же у нас самый умный. Своди в кино, в ресторан, на пляж. А насчет интервью и анкет завтра обсудим, главное, чтобы народ лишнего не болтал.

Федор слушал молча, с каменным лицом. Саида смотрела на него блестящими узкими глазами.

– Э… – проблеял Федор, положив трубку.

– Полковник сказал вам, что у меня связи в министерстве? – спросила вдруг Саида и улыбнулась. У нее были очень белые, мелкие, как у мыши, зубы и ямочки на щеках.

Федор невольно улыбнулся в ответ и кивнул. Он взгляда не мог оторвать от своей гостьи. Обилие веснушек на лице, тонкая шея, тоже в веснушках, с трудом удерживающая тяжелый узел волос… Плоское бесстрастное лицо древнего божества… Он представил ее в ярком национальном костюме, красном или синем, и звенящих золотых украшениях, в собольей шапочке с кисточками и сапогах с загнутыми носами. Маленькими сильными руками она усмиряет вороного жеребца, с гортанным криком вскакивает в седло и несется в степь. Свист ветра, свист плетки, древние каменные изваяния незнакомых богов… Женщина, сидевшая перед ним, была чужого племени, чужой расы и культуры, и в этом была ее притягательность. Он с усилием отвел глаза.

– Саи́да… – произнес и смутился.

– Саида́, – она произнесла свое имя с ударением на последнем слоге. – Можно по имени.

– Саида́… расскажите о своей книге.

– Конечно, – отвечала она с готовностью. – Конечно. Я психолог по образованию, закончила Колумбийский университет в Нью-Йорке. Специализировалась по профессиональной психологии. У нас вел курс профессор Чарльз Моррис, замечательный ученый, автор многих книг. Один только его учебник для колледжей «Введение в психологию» выдержал одиннадцать изданий…

В голосе Саиды звучали низкие вибрирующие ноты – Федору казалось, что именно таким голосом женщины говорят о… чем-нибудь более интересном, чем курс психологии. О любви. Он поймал себя на мысли, что завидует ее увлеченности.

– Мысли, мотивация поведения человека, характер, эмоции – все это удивительно интересно, – продолжала гостья. – Наука и техника развиваются настолько стремительно, что человеческий мозг не успевает к ним адаптироваться. Плюс постоянные стрессы и страхи, вызываемые самыми различными причинами, вплоть до политической нестабильности в стране, что в свою очередь ведет к депрессии, нервным расстройствам, росту агрессивности и немотивированной жестокости по отношению к членам семьи, подчиненным, подследственным…

Саида ракраснелась, ее глаза блестели, низкий голос был полон страсти. Федор слушал, с удивлением чувствуя, как растет его интерес к этой женщине. В том, что она говорила, ничего нового не было. В свое время он изучал психологию и с предметом был знаком. Он следил за мимикой Саиды, движениями ее рук, слушал глуховатый низкий голос. Скупость ее форм, плоское лицо, такая же фигура, тонкая шея с бьющейся голубой жилкой, узкие, как перышко птицы, глаза, речь с протяжным «а» – она не походила на женщин, окружавших его. Она была другая. Он с трудом заставил себя отвести взгляд от ее лица и прислушаться к тому, что она говорила.

– Самое главное, чтобы люди были искренни, говорили правду, а как же они скажут правду, если начальник приказал не болтать лишнего? – Она улыбнулась, и Федор невольно ответил тем же. – Я привезла с собой анкеты, разработанные американскими психологами для сотрудников отделов по борьбе с особо тяжкими преступлениями – людей, имеющих дело с преступниками, убийцами, а также с жертвами насилия. Конечно, я попыталась приспособить их к нашим условиям…

– Саида, – сказал Федор невпопад, – может, пойдем на свежий воздух? Посмотрите наш город, а? И вообще… – добавил он, сам хорошенько не понимая, что «вообще».

Глава 14 Саида

Друг мне в подарок прислал

Рису, а я его пригласил

В гости к самой луне.

Басе (1644–1694)