Лучшие вещи рождены болью. Часть 1

– Hear me when I say, when I say I believe, nothing’s gonna change, nothing’s gonna change destiny. Whatever’s meant to be will work out perfectly (Услышь, когда я говорю, когда говорю, что я верю в то, что ничто не изменит судьбу. Всё то, что должно произойти, непременно случится).

Пропев ещё несколько раз те пару строчек, которые Хантер не мог бы назвать никак иначе, чем гимном силы, последнюю девушка практически прошептала, полностью затихая, но казалось, её голос ещё долго будет звучать в его голове. Не прошло и пары секунд, как её пальцы снова коснулись струн, мягко их перебирая. Уходить она явно не собиралась. Да и наличие единственного слушателя её как будто совсем не смущало. Но девушка больше не пела.

Они так и сидели напротив друг друга, отрезанные от остального мира кругом света, а по тёмной аллее за всё это время не прошёл ни один прохожий, как будто её и вовсе не существовало для других людей.

– С твоим голосом в Даунтауне ты могла бы заработать намного больше, чем здесь, – подняв голову, слегка охрипнув от долгого молчания, сказал Хантер.

Губы, не скрытые импровизированным капюшоном, растянулись в едва заметной улыбке.

– Я знаю. Но сегодня я пою не ради денег…

И только сейчас он заметил, что действительно чехол от гитары, который уличные музыканты обычно использовали, чтобы прохожие могли кидать в него мелочь, стоял закрытый рядом с ней, а у её ног не было ни шляпы, ни кепки, ни даже коробки или банки.

– Тогда ради чего?

Весь этот разговор казался Хантеру каким-то потусторонним, абсолютно нереальным.

– Кто знает… – девушка мягко повела плечами, продолжая наигрывать еле слышную мелодию.

– Спой ещё что-нибудь.

– Зачем..? – её пальцы замерли, а в воздухе между ними повисла тишина. – Это всё, что нужно было сегодня…

Девушка легко спустилась с лавочки, пряча гитару в чехол, и повесила его на плечо.

– Я бы на твоём месте здесь долго не рассиживалась… Райончик не из спокойных…

– А ты? Я провожу, – Хантер спрыгнул со своей лавки и двинулся в её сторону, напрочь забыв о пакете с едой.

– Не нужно… Меня здесь никто не тронет…

Шагнув за пределы светового круга, на границе которого всё это время стояла, она растворилась в темноте так быстро, что парень даже не успел осознать этого.

Хантер моргнул, и на него вмиг обрушились все звуки окружающей его улицы, разрушая магию последнего получаса. Ветер снова шуршал листвой на деревьях, где-то вдалеке лаяла собака на потревожившего её прохожего, кто-то несколько раз вдавил автомобильный сигнал, выражая своё возмущение на то, что его подрезал очередной лихач, двое чёрных парней присоединились к своей компании, ожидающей их у входа в магазин, снова о чём-то споря теперь уже со своими друзьями. А единственный фонарь над его головой начал мигать, тихо потрескивая, пока в конце концов окончательно не потух, погружая пятачок, на котором он стоял, в кромешный мрак.

– Да какого чёрта… – Хантер тряхнул головой, откидывая непонятные мысли. – Ты ещё в призраков и ведьм начни верить.

Желудок требовательно заурчал, и, вспомнив о скудном ужине, который ему предстояло впихнуть в себя, парень вернулся за своим пакетом, сунул его под мышку и зашагал в сторону нового дома. Лишь бы микроволновка работала.

Глава 4. Рождены болью

– Я не хочу! Не надо! – кричала маленькая десятилетняя девочка, вырываясь из рук заведующей приюта, строгой хмурой женщины, улыбку на губах которой вряд ли кто-либо видел хоть раз. – Почему я не могу остаться здесь?

– Потому что тебе нужна семья, которая будет о тебе заботиться. Хватит упрямиться, Северина, – женщина тащила ребёнка за руку по тускло освещённому коридору в сторону своего кабинета, где их ожидала семейная пара из Шотландии. – И, пожалуйста, веди себя прилично в этот раз.

– Мисс Бирн, я больше не хочу семью, – девочка упрямо топнула ножкой, но её губы дрожали от страха, и женщина остановилась, присаживаясь перед ребёнком, отчего её и так узкая юбка, закрывающая колени, натянулась до предела. Обычно мисс Бирн не церемонилась со своими подопечными. Но даже несмотря на всю её строгость, девочки, живущие в приюте, уважали её и в какой-то степени даже любили. Она умела найти подход к каждой из них, но всё равно старалась держать их в ежовых рукавицах, воспитывая будущих леди, как она любила выражаться.

Мисс Бирн было около сорока лет, её муж умер, когда она была ещё совсем молодая, и после этого, храня в сердце любовь к нему, она так и не вышла замуж во второй раз. Не имея собственных детей, она пришла работать в приют с желанием дарить свою любовь и заботу тем детям, которые в этом нуждались, а проработав десять лет, стала заведующей, после ухода на пенсию своей предшественницы.