Лучший английский ас

Мой «фоккер» начал переворот, но я видел, что он продолжает стрелять. Я повторял каждый маневр вражеского истребителя, в результате чего мой «Спитфайр» оказался перевернутым, но я продолжал выпускать короткие очереди. Я даже не отваживался подумать, что там творится сзади. Янки стреляли по всему, что попадалось на глаза! В небе свистел плотный дождь свинца.

Вражеский пилот перешел в вертикальное пике. У меня не было шансов удержаться за ним, поэтому я поспешил перевернуться в нормальное положение, перевел дух и попытался оценить ситуацию. Наши «Спитфайры»» проскочили сквозь строй американских бомбардировщиков. Я отчаянно качал крыльями, чтобы показать американским стрелкам характерные очертания «Спитфайра». Но мои действия были встречены несколькими довольно меткими очередями, поэтому я поспешил удалиться на безопасное расстояние.

Оставив «Крепости», мы двинулись в обратный путь через Ла-Манш. В облаках имелись большие разрывы, по морю ползли огромные тени. Мы проскользнули сквозь дыру в тучах и увидели впереди белые скалы Альбиона. Вскоре мы уже кружили над Кенли.

Путешествие завершилось. В ретроспективе можно только посмеяться над этим беспорядочным столкновением. Но во время следующего налета проблемы могут оказаться более серьезными, поэтому я позвонил в штаб 11-й группы и получил разрешение посетить некоторые базы американцев, чтобы попытаться выработать тактику совместных действий. Совершенно ясно было одно: американцы не желают применять ближнее сопровождение, как делали мы со своими бомбардировщиками.

Я полетел к американцам и заночевал на одной из баз. Все обстояло именно так, как мы подозревали. Они не хотели, чтобы «Спитфайры» ближнего прикрытия путались между бомбардировщиками. Они предпочитали, чтобы наши истребители держались впереди и на флангах бомбардировщиков на почтительном расстоянии, за пределами дальности стрельбы пулеметов. Любой самолет, который прорвется сквозь истребительный заслон и приблизится к бомбардировщикам, будет считаться вражеским и встретит соответствующий прием. Я доложил эти соображения командиру 11-й группы, после чего поспешил порадовать командиров эскадрилий. Мы должны держаться подальше от стрелков «Крепостей», так как они имеют привычку сначала палить, а уже потом выяснять, кого сбили.

Я провел очень веселый вечер вместе с американцами. Ближе к полуночи в холле началась грандиозная игра в кости. Мы тоже поигрывали в бридж на деньги, но ставки ограничивались парой пенсов за сто очков, поэтому проиграть больше одного-двух шиллингов было трудно. Канадцы, как выяснилось, играют в кости, но предпочитают покер. Однако все это было ерундой по сравнению с американскими развлечениями. Толпа возбужденных офицеров кричала и ругалась, швыряя кости. Мне оставалось лишь следить, разинув рот, как сотни фунтов переходят из рук в руки после каждого броска. Я узнал, что американцы предпочитают коротать вечера за подобными мероприятиями. Причем часто случалось так, что младшие офицеры до нитки раздевали старших. Я решил, что при таком положении дел не может быть и речи о каком-то порядке и дисциплине!

Майор, который уже проиграл все наличные, подошел ко мне и затеял разговор.

«Так вы летаете на „Спитфайрах“?»

Я признался, что летаю.

«Прекрасный самолет, этот „Спит“. Как он против „Мессершмитта“?»

Я ответил:

«Он лучше „Мессершмитта“ или „Фокке-Вульфа“.

«Ох уж эти чертовы „Фокке-Вульфы“! — воскликнул американец. — Некоторые из этих малюток несут по 4 пушки. „Мессершмитт“ летит на тебя и стреляет. Но когда на тебя летит „Фокке-Вульф“, он пылает, как неоновая реклама!»

Из этой короткой встречи с американцами мне стало ясно, что их командование имеет собственные взгляды на дневные бомбардировочные операции. Англичане полагали, что дальние крупномасштабные налеты бомбардировщиков в дневное время невозможны. Поэтому американцам лучше было бы обратить внимание на проблемы ночных бомбардировок.

Чтобы понять такую точку зрения, следует обратиться к событиям начала войны. Командование Королевских ВВС сначала было уверено, что наши бомбардировщики, действующие в сомкнутом строю, могут прорвать вражескую ПВО в дневное время. Обороняться они должны были сосредоточенным огнем бортовых пулеметов. В начале войны в составе Бомбардировочного Командования числились всего несколько эскадрилий, которые должны были действовать ночью. Большую часть своих самолетов оно планировало использовать днем без истребительного сопровождения.