Лучший для тебя

- Том, Томка, какая же ты у меня скромница, - пожурил Кош, целуя легко в губы, словно дразнясь, не давая возможности ответить. – Не увидят. Я никому не дам смотреть на тебя такую. Это все мое, Томка. Ты только моя и только я буду видеть тебя такой порочной, соблазнительной, сладкой.

Пальцы пробрались под ткань нижнего белья, погружаясь в мое разгорячённое женское естество. А я задрожала, выгибаясь.

Я очень хотела продолжения, только вот место… И в спину больно колется ствол пальмы.

Поцелуи сбивали с мысли, я задыхалась от удовольствия. Пальцы мужа умели доставлять наслаждение, но хотелось большего. Пульсирование все усиливалось, ноги не слушались. Я же только и могла, что держаться за плечи Коша, принимая его ласки.

- Подожди, Том, подожди, - шептал Кошир, но я не могла ждать. С трудом сдерживая стоны, закрыла глаза откинув прочь скромность.

Бедра сами задвигались, полностью подвластные умелым рукам мужа.

Знакомый звук застежки на брюках мужа отрезвил, и я уже хотела заупрямиться, оттолкнуть от себя Коша. Но он был быстрее. Крепче прижал меня к пальме, закинул мою ногу себе на талию и плавным, выверенным движением принес мне острое наслаждение от глубокого проникновения. От супружеского таинства.

- О, Кош, - от счастья даже слезы на глазах выступили. Нет, я не отдам его никому, он мой, а я его. Пусть и банально звучит, но мы созданы друг для друга. Я сумела поймать горячие губы мужа и, наконец, рассказала, как сильно я люблю его. Я не могла сдерживать стоны, когда резкими толчками мир окрашивался брызгами ярких красок. Даже сквозь сомкнутые веки я видела светлые круги, они плясали в страстном танце, сплетаясь, сливаясь, возрождаясь. Я следовала их примеру, отдаваясь Кошу самоотверженно, и получала взамен бурю восторженного наслаждения. Каждое его движение во мне рождало волну порочного удовольствия. Я испытывала неземное блаженство, ощущая наполненность. Слушала, как наши тяжелые дыхания вторили друг другу. Двигала бедрами, желая быть еще ближе с ним, чувствовать его еще глубже.

Муж не переставал меня целовать, губами иссушая мокрые от слез щеки, пил мои стоны. Я шептала ему о том, как я сильно я его люблю. Знала, что этим делаю только хуже, но не могла остановиться. Слова сами вырывались из самого сердца. Мир в последний раз расцвел красным фейерверком, и я опустошённо замерла, переживая свою маленькую смерть, ожидая, когда муж меня догонит. Насчитала еще два резких толчка и глупо улыбнулась, самодовольно слушая утробное удовлетворённое рычание мужа.

Какая бесстыдница. Мне ведь нравится, что муж получает такое наслаждение от близости со мной, как и я от него. Меня греет мысль, что как женщина я ему нравлюсь. Что он хочет быть со мной.

- Томка, ты как? – прошептал Кош мне в самое ухо.

- Красная как рак от стыда, но мне так хорошо, что шевелиться не могу, - призналась, крепче обнимая его за шею.

- Том, я так испугался, что ты меня решила бросить.

- Кош, но твоя мать…

- Тш-ш, не сейчас. Только не о ней, Том. Я не хочу говорить сейчас о ней. Есть только ты и я, договорились? Том? Поняла? Только ты и я. И никого больше, даже в мыслях.

Конечно, разговор сейчас неуместен, особенно когда по ногам стекает сок нашей страсти. Я пыталась нервно одернуть подол, но у меня не получалось, так как муж не отпускал, продолжая прижимать к стволу пальмы. Кошир смущал меня, продолжая целовать легко и быстро, словно все еще пребывал в возбужденном состоянии. Но это было не так. Я видела, что порыв закончился, попыталась прикрыть постыдное место, натянув на него нижнее белье. Кошир понял меня и, перехватив инициативу, сам привел себя в порядок.

- Кош, но ты же янарат, - попыталась втолковать ему, что у него обязанности перед его же государством.

- Я уже не янарат, Том. Я наместник Новомана, а ты моя жена. И чтобы шиямата не придумала против нас, мы должны быть вместе. Ты не должна ее слушать никогда. Только меня.

Заключив в свои ладони мое лицо, муж чередовал слова с поцелуями. И было невозможно что-то ответить ему против. Это было так нежно и романтично.

Шелест кустов за его спиной заставил нас остановиться. Кош развернулся, пряча меня от своей матери. Та стояла, нисколько не стесняясь, что находится среди растений. Она не теряла царственного вида, недовольно поглядывая на моего мужа.

- О, раз она не должна меня слушать, может, ты сам ей тогда поведаешь, раз мне нельзя, о странной кончине ее возлюбленного? – предложила она Коширу, надменно смерив меня взглядом.

А я дар речи потеряла. О каком возлюбленном говорила шиямата? Ведь Кошир у меня первый мужчина.

- Мама, не смей, - угрожающе прошептал мой муж.

Я внутренне подобралась, начиная догадываться, о ком спрашивала шиямата. Но женщина не послушала его, брезгливо передернула плечами, продолжила уничтожительно:

- Что, Тамара, в страстных объятиях моего сына и думать забыла о своем капитане? Так ли уж и сильна твоя любовь?

Я отшатнулась, понимая, что она все слышала! Стояла и ждала, когда мы закончим, подслушивала нас! Господи, какой позор. Как же стыдно!