Лучший друг детектива

— Газовая плитка. Генератор. Квадроцикл. А в телевизоре или ванне-джакузи я не нуждаюсь.

Он взглянул проницательно:

— А вот вы, по-моему, точно сбежали от несчастной любви.

Маша никому на Розе Хутор не рассказывала про Дениса, и Василича- йети видела впервые в жизни. Но она так давно ни с кем не говорила — о себе! На работе вечное чирик-чирик ни о чем, с соседями — тоже только о текущем.

Поэтому не удержалась и выложила — как на духу.

— Это тот Денис, который сейчас Чайковского играл? — уточнил новый знакомец.

— Да, да! Это мой одноклассник! Он так меня любил, а я оказалась дурочкой!

— И вы надеетесь, что можно обернуть время вспять? — улыбнулся Василич. — Заполучить Дениса?

— Не знаю, на что надеюсь, — печально вздохнула Маша. — Просто сижу на балконе, слушаю, как он играет, и мне очень хорошо.

— В следующий раз я вам диск Евгения Кисина принесу.

— Откуда он — в вашем натуральном хозяйстве?

— Закажу.

— Спасибо.

Маша встала из-за стола. Настроение испортилось.

— Сколько я вам должна?

Он пожал плечами:

— С девушек не беру.

Машу ужасно раздражала эта местная фразочка. Деньгами не возьмет, зато приставать будет.

Но йети, оказалось, не только язык птиц понимал, но и ее мысль тоже смог прочитать. Он усмехнулся:

— Приставать не собираюсь. Куда мне со звездой Денисом тягаться!

Вот — рассказала на свою голову!

Она поджала губы и вышла проводить своего «мужа на час» за калитку. Время еще не позднее, даже не смеркалось, но из лесу вдруг показался Джек.

Маша к тому времени собаку почти приручила. Погладить себя самоед по-прежнему не позволял, но на нее рычать-щериться перестал. А на гостя — оскалился. Потом прижал уши и начал угрожающе подступать.

— Осторожнее! — перепугалась Маша.

Но абориген, отстранив ее своей лапищей, молча стоял и ждал приближения пса.

— Он вас порвет! — пискнула хозяйка.

Но суровая поступь Джека становилась все неуверенней. Яростный лай поменял тональность и обратился в скулеж. Однако пес не отступал — продолжал, будто под гипнозом, приближаться. Когда он оказался в шаге от них, Василич приказал:

— Сядь.

Джек повиновался, понурил башку.

— Хозяином себя мнишь? — вкрадчиво спросил Василич.

Пес опустил голову еще ниже, уткнул подбородок в уличную пыль.

— Дом теперь не твой, — мрачно изрек лесной житель. — И не смей сюда больше приходить.

Огромная собака поспешно вскочила и бросилась к лесу. Когда пес убегал, он обернулся и, Маше показалось, поглядел на нее с обидой.

— Зачем вы его прогнали? — спросила она аборигена. — Этот Джек очень несчастный. Я его подкармливаю.

— Он вас благодарит? Дом охраняет?

— Н-нет. Только воет по ночам.

— Значит, никчемный, невоспитанный пес. Нечего ему тут делать.

Маша расстроилась:

— И больше он не придет?

— Может, и придет, — усмехнулся гость и добавил: — Если я разрешу.

Он повернулся — и двинул в ночь. К лесу.

«Выпендрежник провинциальный», — сердито подумала Маша.

Она вернулась в дом, налила себе бокал вина, погромче включила Чайковского и вышла на балкон. Светила луна, где-то вдалеке ухала сова. Маша ждала: во второй части концерта, когда скрипки запоют особенно жалобно, Джек обязательно начнет подвывать.

Но сегодня Чайковский и Денис закончили выступление в тишине, и без сопровождения собаки музыка показалась Маше пресноватой.

* * *

Когда Розу Хутор накрыло снегом, Маша вспомнила про бесплатный ски-пасс, который ей выдали на работе, и решила осваивать горные лыжи.

Знакомый инструктор показал основы, но ставить технику отказался:

— Извини, Маша, у меня каждый час работы золотой.

— Давай платить буду.

Он фыркнул:

— Твоей зарплаты и на день не хватит.

Пришлось потихоньку, с детских склонов, кататься самой. Но спортом она сроду не занималась — и возраст, и реакция не та. Пару раз прилично грохнулась, однажды сшибла ребенка и еле спаслась от разъяренной мамаши. Уже решила было бросить эту затею — но вдруг на склоне к ней подкатил Василич и предложил:

— Давай научу.

Выглядел он довольно позорно — комбинезон советских времен, шапочка физкультурника тоже из прошлого века, лыжи какие-то деревянные. Но объяснял толково и терпеливо, только очень уж нудно. Как застряли на самом простом склоне «Шале», так на нем и катались бесконечно. Даже на «Б-52» ее не пускал. Поправлял постоянно, придирался.

Маша ворчала:

— Тиран вы. Собаку мою выставили, разогнаться нормально не даете.

Василич усмехался:

— Разогнаться всегда успеешь. А за Джека своего не волнуйся. Он у меня.

— Где?!

— В Сочи. Я зимой там живу.

— И зачем он вам?

— Перевоспитываю. Учу, как надо дом охранять. Когда исправится — верну.

Маша искоса взглянула на своего спутника. Похоже, запал на нее Василич! С чего бы иначе — возился с ней на горных склонах? О собаке заботился?

Она виновато подумала: «И вообще хороший человек — надежный, порядочный. Совсем не блаженный. Так жаль, что я не могу его полюбить».

Новая жизнь и новые знакомства не помогали — она по-прежнему с тоской вспоминала Дениса. Бесконечно прокручивала в голове времена, когда он ее обхаживал, а она (вот глупая-то была!) отговаривала его от музыки, советовала бизнесом заниматься. И замуж выйти отказалась.