Лучший друг моего парня (СИ)

— Избавь меня от своего общества. На галёрке есть свободные места.

— А то что? — насмешливо в ответ.

Мне даже крыть нечем. Чем я могу ему угрожать? Сашей? Да тот скорее поверит в любую сказку Гейдена, чем мне. Мы знаем друг друга три месяца, а они сколько? Всю жизнь рядом на золотых горшках сидели и сосали платиновые соски?

— Ничего. Ты вторгаешься в моё личное пространство. Снова и снова. Это ненормально. Я не твоя собственность.

— Это только пока.

Не выдержав, резко поворачиваюсь к нему. Я уверена: мои глаза мечут молнии. К сожалению, лишь фигурально. Потому что парень рядом одаривает меня в ответ насмешливым взглядом. Мажет им по моему лицу, задерживаясь на влажных после воды губах, и медленно облизывает свои.

Слежу за кончиком его языка как приклеенная.

Чёрт.

— Я никогда не стану твоей. Я встречаюсь с твоим лучшим другом, — шепчу, глядя в дьявольские глаза напротив.

Чёрные и порочные. Манящие и отравляющие. Он смотрит прямо на меня. В мою душу и словно видит самую суть. Это странно, потому что никто и никогда не смотрел на меня так. Словно я что-то значу.

— Это поправимо, Лина. И ты это знаешь, — негромко произносит Мирон, он опускает ладонь на моё запястье и некрепко сжимает, не позволяя вырваться. — Сегодня ты с ним, завтра со мной. Если бы мы встретились здесь в первый раз, я просто попросил бы тебя назвать свою цену. Любую. И ты бы назвала. Потому что всё, что тебя интересует, написано на твоём красивом продажном лице. Только вот незадача, я не плачу дважды. Поэтому ты ляжешь в мою постель сама. Рано или поздно. Но лучше рано, потому что ждать я тоже не люблю…

— А если не лягу, то что?

— То я тебя уничтожу. Тебя и твою репутацию, — спокойно говорит Мирон, сверкая глазами.

И по ним я вижу, что он не врёт. Верит в каждое своё чёртово слово. Сразу выложил на стол все карты и предоставил мне иллюзию выбора. И уже сейчас понимаю: как бы я ни сопротивлялась, всё будет по его. Дело времени. В этом мире правят деньги и лишь они. А их у Мирона Гейдена предостаточно.

Дёргаюсь и получаю долгожданную свободу от пальцев Мира. Кожа горит в том месте, где он меня трогал, и ещё долго напоминают об этом касании красные отметины.

Выбив меня из седла своими словами и спокойными угрозами, имеющими место быть, Гейден теряет ко мне свой интерес. Он утыкается в телефон и, судя по графикам на экране, что-то изучает. С кем-то переписывается, забив на учебу. Печалит лишь то, что это временно.

Я вспоминаю, что, в отличие от него, у меня самая обычная фамилия и нет шестизначного счёта в банке. Никто не сдаст за меня будущую сессию, и денег, чтобы вложить в зачетку, у меня тоже немного. А самое главное — это знания, никто не запихнет и не утрамбует их в моей голове за меня.

Вздохнув, нервно поправляю волосы, блузку на груди и со всем достоинством, которое у меня осталось, отодвигаюсь от Мирона, спрятавшись за ноутбуком.

Больше мы не разговариваем.

Напряжение, полученное на первой паре, сопровождает меня весь день. Как и Гейден. Он садится рядом со мной на каждом занятии, давя своей энергией и заставляя мои мозги плавиться.

Мне стоит большого труда держать себя в руках и не сорваться на истерику. Не доставлю ему такого удовольствия никогда. Да и вообще, в мои планы не входит доставлять ему какое-либо удовольствие!

В мои планы входит держаться от него как можно дальше. Сопротивляться. Ускользать. И оставаться недосягаемой.

После пар Саша везёт меня в кино и кафе. Я ненадолго расслабляюсь. И даже несколько раз искренне смеюсь. Вечер выходит почти потрясающим. Почти как у нормальных влюбленных.

Только это «почти» и образ лучшего друга моего парня не дают мне покоя.

11

— Твой хахаль прикатил! Не слышишь, что ли? Сигналит на весь двор. Бабку на первом этаже удар хватит, — смеётся Марина, останавливаясь в дверях.

— Меньше будет ядом плеваться, — говорю я, поправляя вырез платья, и вспоминаю старую каргу из нашего подъезда, похожую на Бабу-ягу.

Зимой, когда была одета в пуховик, больше смахивающий на одеяло, и шапку с огромным помпоном, и то слышала в свой адрес старческое порицание «проститутка».

Прохожусь расческой по подкрученным волосам, пытаясь унять учащённое сердцебиение. Сегодня важный день для моего будущего. Сашины родители устраивают ужин в честь годовщины свадьбы и милостиво разрешили ему привести меня. Будет ещё толпа их друзей и родственников. Сегодня меня выведут как породистую скаковую лощадь на смотрины и представят сразу всем.

Печаль лишь в том, что породы во мне, как золота в бетоне. Совершенно нет.

Соседка складывает руки на груди и, привалившись плечом к косяку, присвистывает.

— Вот это ты вырядилась. Ещё бы паранджу надела. Так тебя твой мажор никогда не распечатает. Скоро его интерес угаснет, найдёт кого-то более сговорчивого.

— Марин, сделай одолжение, заткнись.

— Да-а-а, нехватка траха налицо. Вот посмотри на меня: только выпроводила Руслана перед твоим приходом и готова заблевать радугами весь мир. А ты как злобная сука на людей бросаешься.

— Почему как? — усмехаюсь и, положив расческу на место, оборачиваюсь к Марине.