Лучший друг моего жениха (СИ)

Брожу по роще, отчаянно кусая губы. Телефон я отключила, бью себя по рукам, когда они тянутся за ним, хочется набрать заветный номер, чтобы хотя бы высказать, что я думаю.

Внутри всё сковывает, связывает в тугой узел, а сердце пробивается своими ударами так громко, что, кажется, я слышу его эхо.

В наш загородный дом я приехала пару дней назад, чтобы привести мысли в порядок. Ещё маленькой всё время сбегала в эту рощу, расположенную недалеко от участка. Наверно, капризничала, потому что ждала, когда меня начнут искать. Но сейчас я действительно просто хочу побыть одна.

Мне нужно взять паузу, не хочу никого видеть и слушать объяснения не хочу.

Кирилл постоянно находил отмазки, у отца всегда имеются слова, когда ему нужно в чём-то убедить, не хочу сравнивать Диму с кем-то, но то, что я видела - нужно как-то переварить самой. Без лишних разговоров, без давления великих манипуляторов. Не хочу в очередной раз быть идиоткой, которую просто используют. Поэтому даю себе время.

Прокручиваю в голове события, пытаясь понять, как такое могло произойти. И не нахожу других объяснений.

Сначала отец говорит, что Кирилл найдёт, как убедить Диму, что цифры решают всё. Потом вижу, как бывший передает сумку с деньгами, наличными, это наверняка огромная сумма, и Власов её принял. Вспоминаю, как он усмехался, качая головой, как был напряжен, но не злился, не отстаивал меня, а ведь он обещал.

Говорил, что ничто на свете не заставит его от меня отступиться. Может быть, я ошибаюсь, но что тогда в его квартире делала эта Оля?

В голове не укладывается, как он мог вот так просто? Что это были за деньги? Допустим, объяснение есть, но Оля. Оля! Она открыла дверь, как полноправная хозяйка. И у неё есть ключ.

Снова кусаю губы, она тоже не ожидала меня увидеть, взгляд говорил сам за себя.

Память фоном включает на повтор слова отца: «Все продаются».

Но не сходится. Ни черта не сходится!

Сейчас, когда первые эмоции утихли, не могу принять, сопоставить.

Возвращаюсь в дом и включаю телефон, но даже не успеваю толком решиться на что-то, когда раздается сигнал входящего, и сердце пропускает пару ударов.

Дима.

Решаюсь не сразу, но всё же беру трубку. Его голос, такой родной, такой желанный, что меня охватывает дрожь, я злюсь, высказывая, что думаю, но слыша ответ, наполняюсь сомнениями.

Не выдержав, отключаюсь, и тут же звонит мама, видимо, и ей пришло сообщение, что я появилась в сети. Понимаю по голосу, что она хочет что-то сказать помимо банальных разговоров про погоду, и это что-то волнует меня гораздо больше, чем если бы на город надвигался ураган.

- Мама, - обрываю её. - Дима приходил?

Сама не ожидаю, но по молчанию понимаю, что попала в точку.

- Приходил, мама? Что он говорил?

- Да, Рита, он был у нас, - голос её звучит ровно, но я всё равно различаю нотки недовольства.

Не замечаю, что дыхание затаила, словно боюсь прослушать, что она ответит. Или вдруг связь оборвется от моего напряжения. Оказывается, мама говорила с Власовым.

Не успеваю задать вопрос, как она выносит вердикт:

- Ты правильно поступила, что решила закончить эти отношения. Он тебе не пара.

Качаю головой, не отвечая. Кирилл - пара, а Дима, по их мнению, нет? И несмотря на моё неоднозначное отношение к сложившемуся, внутри поднимается волна сопротивления. Положив трубку, опираюсь на стол обеими руками. Чёрт.

Пару дней полностью ухожу в свой проект, рисую, разрабатываю бизнес-план, занимаю себя с утра до вечера, чтобы не думать.

Вот только эмоции по-прежнему разрывают, разговор с Димой свое дело сделал. Я верю ему, черт возьми. Хочу верить.

Сижу в кресле с ногами, обхватив колени, и раскачиваюсь. Не знаю, сколько времени проходит, когда я наконец-то понимаю, что чувствую. В пустой комнате нарушает тишину лишь скрип кресла и движущиеся по кругу стрелки в часах. Они отсчитывают секунды, и я вдруг понимаю, что больше не хочу терять ни одной.

Мчусь по трассе обратно в город, нам нужно поговорить. Нужно. К разговору я более, чем готова.

Заезжаю домой, отцу мне тоже есть, что сказать, сегодня явно испорчу родителям настроение. Как только вхожу в квартиру, чувствую напряженную обстановку, навстречу выходит мама. Она теребит край пояса на безупречно-выглаженном платье, внимательно меня разглядывая, я вопросительно поднимаю брови.

-  Зайди к отцу, он в кабинете, - говорит тихо, мне кажется, даже испуганно.

- Что-то случилось?

Мать неопределенно качает головой:

- Я его таким давно не видела, - она берет меня за руку и смотрит в глаза. - Иди, он ждёт тебя.

Я уже ко всему готова, и плевать, что скажет папа. Если он снова начнет мне расписывать достоинства Кирилла, боюсь, выскажу гораздо больше, чем собираюсь изначально. Прохожу в кабинет, и хоть настроена решительно, в груди расползается тревога, аккуратно прикрываю за собой дверь, и когда отец поднимает взгляд, понимаю состояние мамы.

Он не просто зол. Он в ярости. Скулы напряжены, глаза красные, а складка между бровей становится глубже.