Лучший экипаж Солнечной

– Выпить принеси, – сказал Рашен очень тихо. – Пожалуйста.

* * *

Средний боевой корабль серии 100 «Пол Атридес» был на полпути к Земле, когда прямо у него перед носом возникла совершенно не похожая на звездолет блестящая кривая штуковина. Не сообрази Рашен, что это, «Тушканчик» протаранил бы сие загадочное явление в момент. Одно дело рассматривать чужака на картинке, и совсем другое – когда он вдруг появляется у тебя на обзорном экране. В первую очередь ты не веришь в реальность происходящего. Когда впереди серебристо замерцало и среди тусклых сполохов нарисовался чужак, Ива, сидевшая за пультом навигатора, первым делом потянулась к лицу протереть глаза. Немного странная реакция для ведущего корабль под солидным ускорением опытного военного астронавта, у которого застегнута усилительная маска.

Да и остальные, кто был в тот момент в ходовой рубке, до того обалдели, что толку от них оказалось чуть.

А до удара носом было секунд тридцать. По космическим меркам все равно что ноль. Уйти от столкновения никаких шансов. «Тушканчик» хоть и числился в реестре Адмиралтейства «средним боевым планетолетом», но все равно был для таких резких маневров чересчур здоров. Вздумай Ива повернуть, круизер принял бы чужого бортом, где-то в миделе, как раз напротив основных помещений рабочей зоны. Про такие удары говорят: «Ну-ка, замени корабль». Впрочем, тупой нос круизера на таранные атаки тоже не был рассчитан. Колотиться о врага мордой не так опасно для экипажа, как боком, но с выхлопными отверстиями носовых батарей можно проститься.

В момент контакта «Тушканчик» шел неподалеку от секретного информационного бакена группы F. Чтобы попасть к нему, понадобился небольшой крюк, но этот маршрут заказал Боровский. Дотошный старпом вспомнил, что бакену пора делать наружный осмотр, и уговорил Рашена немного изменить курс. Рашен, который после беседы с Рабиновичем все еще пребывал в меланхолии, разрешил. Похоже, он рад был теперь любой задержке в пути. Так что «Тушканчик» слегка забрал влево, прошел вплотную от бакена, и Боровский как раз, удовлетворенно хмыкая, разглядывал его в сканер-телескоп, когда приключение началось.

Рашен сидел на обычном своем месте, чуть позади и выше старшего навигатора, когда взвыла сирена, предупреждающая об опасном сближении с посторонним объектом. С этого момента время в ходовой рубке спрессовалось, и все, что произошло дальше, заняло меньше чем полминуты. Никто в рубке, принимая решения, не раздумывал. Астронавты просто спасали корабль.

Это было совершенно не похоже на космический бой. А вот на дружный жест отчаяния тянуло вполне.

Услышав сирену, адмирал встрепенулся, поднял глаза на обзорный экран и заорал:

– Фо-о-окс!!!

Самая правильная команда, если не уверен, что твои орудия готовы к стрельбе. Впрочем, Рашен и так знал, что накопители сейчас пусты. Он просто надеялся, что бомбардир что-нибудь придумает.

Таращившийся на чужого круглыми глазами Фокс очнулся и взвыл:

– Не-е-ет!!!

Головной лазер «Тушканчика» выводился на режим около двадцати секунд. Как раз к тому моменту, когда нос круизера воткнется в чужого. А бить с нулевой дистанции по загадочному судну, характеристики которого неизвестны, представлялось Фоксу не лучшей идеей. Чужой мог от попадания рвануть похлеще китайской водородной бомбы над Нью-Йорком.

И тогда Рашен крикнул:

– Кенди! Сжечь его!!!

Ива, не раздумывая, воткнула пальцы в «доску». Заткнутые навигатором кормовые отражатели мгновенно погасли. Круизер натужно взвыл, оттолкнулся от пустоты боковым выхлопом с носа, тяжко содрогнулся и яростно пнул космос в противоположную сторону с кормы. Теоретически подобный маневр был возможен. Но выяснить на практике, хватит ли у маневровых двигателей упора для этаких фокусов, до сих пор никто не решался. Во-первых, незачем было, во-вторых, уж больно жалко корабли.

Упора хватило. Более того, бессовестно вздрюченный «Тушканчик» не пошел винтом и не закувыркался. Он просто встал на уши, как его и просили. На полном ходу круизер перевернулся задом наперед. И снова врубил полный.

И будто с размаху ударился о стену.

Над головой Рашена пронеслось чье-то тело и с треском впаялось в обзорный экран. Это не пристегнутого в нарушение инструкции связиста вышибло из кресла.

У Рашена потемнело в глазах, и он судорожно зажмурился. Оптика уже переключилась на кормовые объективы, но все равно четко по центру экрана красовался распластанный астронавт, заслоняя чужого, который сейчас оказался прямо в сердце маленького солнца.

«Тушканчик» летел кормой вперед, и в недрах круизера с треском сыпались переборки. Их сломало еще первым ударом двигателей, а сейчас они уже просто разлетались в клочья.

Рашен с закрытыми глазами мучительно подсчитывал, сколько людей внутри корабля находилось к моменту кувырка в свободном движении.

В наушниках стоял многоголосый крик боли.

Ива резко убрала тягу. Ошпаренный чужак уже проскочил точку наивысшей температуры выхлопа, а энергия нужна была Фоксу, чтобы добить гада из кормовых батарей.