Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина

– А то! По–моему, мы после этого отличные ребята. Вилли, нальешь коллегам по стакану за успех капитан–лейтенанта Кендалл? Нам–то она все равно не даст, так пусть хоть кому–то…

– За такое дело налью. Собирайтесь тогда, пошли. А этот Вернер ничего мужик… Порода чувствуется. Хотел бы я посмотреть, как он ее. Или она его.

– Фу, Вилли, как не стыдно!

– Да я так, просто теоретически. В интересах чистой эстетики. Очень уж она сексуальная женщина. Должна, по идее, трахаться, как кошка, направо и налево. А ведь ничего подобного. Вот мне и интересно – почему? Ладно, пошли.

– Погоди, а Кристоф?

– Тоже верно. Он–то стакан заслужил, в отличие от некоторых. Посмотри, Ален, как там наш приятель, кончил?

– Ну, ты сказал! Что, прикажешь мне высунуться и спросить – Кристоф, дорогуша, ты кончил уже?!

Дверь отворилась, и в раздевалку вошел Кристоф. Судя по виду, он все еще был основательно не в себе.

Вахта Кендалл, позабыв свойственную военным астронавтам деликатность, встретила коллегу громовыми аплодисментами.

* * *

В интерьере каюты старшего навигатора доминировало мощное кресло с массой регуляторов и контактов в подлокотниках. В стене перед креслом помещался многофункциональный терминал. В экстренных случаях Ива могла включиться в боевые действия, будучи, что называется, одной ногой в постели.

Ива бросила халат на кровать, достала из шкафа легкий спортивный костюм и натянула его на голое тело. Потом уселась в кресло и вызвала капитана Фальцфейн. Та отозвалась немедленно. Темные волосы мастер–навигатора Фальцфейн оказались слегка растрепаны, взгляд блуждал. То ли девушка была под мухой, то ли еще что.

– Привет, Марго, – сказала Ива. – Я не помешала?

– Да что ты! – отмахнулась та. – Чем тут можно заниматься, чтобы тебе помешали? Обстановка не та.

– Ты действительно будешь занята завтра?

– А–а… – усмехнулась Марго. – Да нет, честно говоря. Но мне все эти гонки… Баловство. Все равно нас не сегодня–завтра распустят. Что толку старое ворошить?

– А помнишь, как мы через Пояс ходили?

– Ну и что? Мало ли куда мы ходили. Ива, ты не думай обо мне плохо, но я правда не хочу. Могу я не хотеть? И тебе советую – плюнь ты. Смотри на вещи трезво. Ни к чему все это. Я, например, мыслями давно уже внизу.

– Но телом–то ты наверху. Мало ли, как все обернется.

– Я тебе скажу, как все обернется, сестренка. Пару раз мы еще прокатимся туда–сюда, а потом наш «Муад–Диб» встанет на капремонт. Только не надейся, он пойдет не в орбитальные доки. Нет, милая, его тоже опустят вниз. А там снимут пушки и отправят на металлолом. Или в буксировщик переделают. И все. Что ты будешь делать тогда? Извини. Просто меня удивляет, как ты за свой мундир цепляешься. Ты же всегда хорошо соображала, милая. Ты бы лучше готовилась к тихой спокойной жизни внизу.

– Счастливая ты баба, Марго, – без тени иронии сказала Ива. Маргарета фон Фальцфейн через два месяца подавала в отставку и выходила замуж. Все у нее было уже решено. Жених, референт одного из Директоров, ставил перед Марго единственное условие – забыть, что она была военным астронавтом, и никогда об этом не заикаться. Он уже заготовил для будущей супруги вполне благопристойную легенду – историю о девушке из космодромной обслуги, с которой он познакомился во время командировки на Марс.

– Наверное, счастливая, – подумав, согласилась Марго. – Не знаю, как я там буду, внизу, но постараюсь своего не упустить. Рожу, это точно. Лучшее средство от воспоминаний. Лет на десять забот полон рот.

– Ладно, – вздохнула Ива. – А я, пожалуй, все–таки устрою ребятам праздник. Хоть посмотрю, как они твоих охламонов уделают.

– Давай–давай, – усмехнулась Марго. – Мастурбируй. Честное слово, я тебя не понимаю. Что ты будешь делать, когда группу F разгонят?

– Понятия не имею, – призналась Ива. – Попрошусь, наверное, в коммерческий флот.

– Так они тебя и возьмут! Мало мы грузовиков спалили?

– Ой, Марго, не трави душу!

– Прости, сестренка. Конечно, я тебе не советчик. Может, так и надо – ты станешь с молодыми в библиотеке дурью маяться, а я в это время достану вибратор и засуну его себе по самые печенки. И буду всей душой тебе сопереживать. Чертовски увлекательное занятие – таращиться сразу на двадцать мониторов и давать вводные. Этакая производственная мастурбация. Куда веселее, чем обычный секс, а?

– Дура ты, – сказала Ива от души и отключилась. Некоторое время она сидела, поджав губы от злости, сложив руки на груди и стараясь не расплакаться. Очень уж Марго была в своих рассуждениях близка к истине.

Слегка успокоившись, Ива набрала вызов старшего техника. Вернер откликнулся не сразу, и экран монитора остался черным. Координаты абонента указывали на то, что он сейчас где–то в центральном стволе «Тушканчика», в разгруженной зоне.

– Да, – сказал голос Вернера. – Я вас слушаю, капитан.

– Вы очень заняты, Эндрю? – спросила Ива робко.

– Страшное дело, – ответил Вернер.

Голос его раздавался на фоне треска и шипения. Где–то далеко, на пределе слышимости раздался металлический лязг, и кто–то спокойно произнес: «Восемь. Отлично. Теперь левее».