Лучший фильм 1977 года

По дороге пытался вспомнить, что вообще вчера в ресторане было. Но вспоминалось с трудом. Наш с Севой друг, подбитый стулом в день разгрома, как оказалось, сейчас в отпуске, поэтому вела музыкальную программу какая-то женщина-конферансье, с которой в конце вечера, по-моему, очень лихо отплясывал Яков Моисеевич. Сначала же нас вообще не хотели пускать, но небольшая взятка швейцару и моё знакомство с местным ВИА сыграли свою роль, и мы прошли в общий зал, где, сдвинув три стола, расселись и я, как и полагается, взял для начала шампанского, посмотрел меню, заказал несколько страниц и пир вошёл в своё обычное русло – тосты, шутки, смех, обсуждение планов, танцы. Все наши девушки со мной были любезны, со всеми я успел потанцевать и даже, по-моему, поцеловаться с некоторыми из них, получая замечания от всех сразу, включая посторонних граждан с соседних столиков. Потом я, вроде бы, что-то пел на сцене, а потом какую-то девицу уламывал поехать ко мне домой при этом, что-то постоянно обещая. Гм... Однако, судя по тому, что проснулся я один, деваху всё же не уломал. Нда... Но крайне интересно, кого именно я пытался утащить в свою берлогу? Юлю? Катю? Лилю? Или всё же Аню? Вот же писец… А если это была Юля или Лиля? Они же заняты! Они же с Севой и Мефодием дружат! Вот же блин… Всё!! Даю слово больше ни-ни! Ни капли в рот и никаких девиц!! И вообще, я хотел же песенку про здоровый образ жизни (ЗОЖ) записать. Гм… Или и в правду говорят: ЗОЖ – это пи#@#@#! Ох, дела мои тяжкие…

Но сейчас вчерашнее гуляние нужно было отбросить в сторону и сосредоточиться на текущем деле. Сегодня был знаковый день – сделав две копии плеера мы собрались ехать на ЛЭМЗ. И хотя чувствовал я себя не очень после вчерашнего сверхбдительного застолья, но, тем не менее, дело есть дело, а посему выйдя на улицу мы поймали такси и поехали вершить историю.

Внутрь завода, находившегося в конце Дмитровского шоссе – практически у МКАД, нас, естественно, не пустили, так как предприятие это было, частично секретное и разрабатывало электронику, в том числе для военной авиации, поэтому вахтёр нам указал на информационную доску, на которой был кнопками прикреплён листок с напечатанными на нём внутренними телефонами и сказал: – Звоните куды вам там надо, – вновь занялся своими вахтёрскими делами, строго следя, чтобы все проходящие через турникет в обязательном порядке показывали свои пропуска.

Подошёл к висевшему на стене чёрному телефону, одному из шести, и набрал для начала номер главного инженера. К телефону никто не подошёл. Набрал номер главного конструктора. И тут никто не снял трубку. Затем конструкторского отдела, результат был такой же. И я стал набирать дальше всем подряд. Всё то время пока я занимался телефонным поиском хоть кого-то живого, мой компаньон застенчиво стоял, отвернувшись к стенке, иногда испуганно оглядывался по сторонам и постоянно твердил: – Ну видишь же, что никого нет. Чего мы зря тут торчим? Значит заняты! Поехали домой, приедем завтра или в другой раз.

На его бормотание я никакого внимания не обращал, рассудив, что если люди через проходную проходят, то, возможно, они остаются внутри завода живыми, хотя бы какая-то их часть, а, следовательно, исходя из теории вероятности, когда-нибудь я смогу на кого-то из них нарваться, дабы выяснить куда вообще нужно обращаться с нашим срочным делом.

Через пять минут я понял, что абсолютно не понимаю зачем нужны телефоны, если они либо постоянно заняты, либо на них никто не отвечает.

– Саша, никому мы тут не нужны, – в какой уже раз произнёс дядя Жора расстроенно, зло смотря на проходящих мимо сотрудников завода. – И зачем я тебя послушал... вот, мол приедем... у нас очень важное изобретение... нас встретят с распростёртыми объятиями, – процитировал меня он. – А на самом деле никому мы с тобой не нужны. И плеер им наш не нужен. А я-то куда, старый дурак, попёрся, – причитал мужчина, которому было чуть более сорока, – сразу же было ясно, что ни инвалид, ни школьник никому нафиг не нужны!! Тут стена – монолит, нам никогда через него не пробиться.

Я вновь не обратил внимание на брюзжание и стенания компаньона, а продолжил крутить диск номеронабирателя, раздумывая над вопросом: сумел ли Щёлоков пролоббировать этот вопрос или нет? По идее, прошло уже больше десяти дней, так что вероятность, что он соизволил переговорить с кем надо, была довольно велика.

Звонил, звонил и через десять минут пришёл к неожиданному выводу. Возможно сотрудники предприятия думают, что эти красивые коробочки являются не приборами для связи, а забавными предметами интерьера, которые иногда издают мелодичные звуки?! А возможно, что эти же сотрудники думают, что телефонная трель, это попытка связаться с ними какой-либо формы жизни из далёкой галактики? Возможно они тщательно записывают звуки телефона, а потом при помощи современных ЭВМ пытаются расшифровать сигнал, пришедший из глубин космоса?