Лучший гарпунщик

Да я места себе не нахожу. Нет, верю «особисту», что все будет как надо, но верить – это одно, а убедиться окончательно – совсем другое. Не говоря о том, что вступить в права владения – и вовсе третье. А уже хочется… Хотя при этом понимаю, что вот не было бабе забот, так купила порося. Мне, с моим судовладельческим «опытом» еще с этой яхтой не раз небо в овчинку покажется. Ну да и ладно.

– Давай, дотащить помогу, – предложил Василь.

– Нет, это не надо, – отказался я. – Тут рукой подать, вон, через два причала «Чайка» стоит.

– Тогда на коляске заеду! – решительно предложил он. – Не против?

– Да что мне против-то быть? – даже удивился я. – Заезжай, как человека покатаюсь.

На том и расстались. И я похромал по набережной, таща за плечом свой ранец и винтовку, попутно перехватывая любопытные взгляды. С «Чайки» меня заметили, Вера, Иван-моторист и мой помощник Федька встретили меня на половине пути, решительно отобрав все тяжелое.

– Ну, как? – спросила Вера, заглядывая мне в глаза.

У остальных вид тоже был такой… словно плохого ждут. Ну да, они же еще не в курсе. Отряд пока маршем идет, лазарет в город прибыл первым, так что все в волнениях.

– Племени нет больше, отомстили за отца твоего, – сказал я Вере. – Хорошо отомстили, по-настоящему.

– По-божески, – добавил Федька, и чуть осмыслив его фразу, я подтвердил такую версию.

– А с тобой что?

– Змея укусила, вот, порезали теперь, – ответил я.

Потребовали подробностей, пришлось рассказать. Тут Иван оживился, остановил меня, схватив за плечо, развернул лицом к стоящей у причала «Лейле»:

– Видал? Узнаешь? Прихватили их где-то, со «Смелым» под конвоем сюда пришла. Как, а?

– Радуешься? – спросил я его.

– Отлились кошке мышкины слезки, – засмеялся Иван. – Вилась веревочка, да конец пришел.

– Это ты еще всего не знаешь, – преисполняясь гордостью от своего великого подвига, заявил я, хотел было похвастаться, но потом спохватился, подождать решил – а как вдруг передумают и не отдадут? А я уже наболтал, нехорошо получится.

На судне уже все окружили, посыпались вопросы. Как-то отболтался, ответил наскоро, уковылял вниз, где привел себя в порядок, переоделся, морщась и шипя от боли в изрезанной ноге, потом похромал на палубу и оттуда обратно на причал.

– Ты куда? – подхватилась Вера. – Давай я с тобой, а?

– Да я к инквизиторам вашим иду, – усмехнулся я.

– Кому? – не поняла она.

– К брату Иоанну, что из особого отдела церковной канцелярии, – пояснил я.

– И что, мне нельзя?

Я подумал, и решил, что Вера точно не помешает. Во-первых даже соскучился по ней, а во-вторых… а пусть будет рядом. И ей полезно, и мне поможет, случись чего. Так и пошли вдвоем. Прямо на пирсе столкнулись с торговцем орехами, который толкал перед собой тележку под зонтиком, и купили у него два кулька лесных, убрав из Вере в сумку. Василь ждал меня на двуколке, запряженной коренастой серой кобылкой, у самого въезда на пирс. Увидев Веру не удивился, лишь шляпу приподнял и поздоровался вежливо:

– Здравствуйте, барышня.

– И вам здравствовать, – ответила девочка, втискиваясь третьей на двухместное сидение.

Василь разобрал вожжи, слегка хлопнул ими лошадь по крупу, закрутились колеса. В порту было шумно, из знакомой закусочной на пирсе, той самой, в которой мы с Верой ели тогда, когда вдвоем пришли в город из джунглей, тянуло жареной рыбой и все та же крупная тетка вываливала на деревянные дощечки порции зажаренной картошки. Ничего здесь не изменилось. Ни с моего последнего визита, ни за последние лет сто. Или даже двести. С другой стороны это даже радует, знаешь чего ожидать.

Дорога выбралась с набережной на не крутой подъем, потянулась к форту, сейчас покинутому ополчением и снова выглядящим чуть ли не брошенным. Хотя нет, у ворот на этот раз двое часовых с винтовками, все показатель повышенной боеготовности. У дверей открытых сейчас казарм стояли под грибками дневальные, так что тоже намек на то, что война продолжается. Коляска въехала в ворота, остановилась. Вера дернулась было мне помочь, но я увернулся, сказав:

– Ну ты вообще уж за калеку меня не держи.

Соскочил на одну ногу, малость неловко, но все же удачно, перехватил трость, да и похромал за Василем следом, который повел нас как раз в ту дверь, в какую мы с Верой тогда заходили, когда к полковнику шли. К нему в кабинет, собственно говоря, Василь нас привел и сейчас. Сначала через караулку, где объездчики опять чай с калачами пили, а потом и в кабинет, тесноватый и с низким потолком.

К удивлению моему, вместо одного полковника, обнаружил там сразу четырех человек: брата Иоанна, полковника Кузнецова, какого-то толстяка с короткой седой бородой, загорелого и хорошо, добротно одетого, и преподобного Симона, которого я здесь почему-то совсем не ожидал застать. Обернувшись к нам, они почти хором ответили на наше с Верой дружное приветствие, после чего нам предложили садиться.

Да, точно ничего не изменилось. Все та же гора бумаг на столе, все те же винтовки на стене.