Лучший гарпунщик (отрывок)

У второго «негра» одного был плохонький, весь разболтанный револьвер «переломного» типа и «бульдожьего» калибра в одиннадцать миллиметров, всего с пятью патронами в барабане, которые я высыпал на ладонь и отдал Вере. Пригодятся. У третьего было что-то вроде казачьей шашки из плохого железа и клееный из разных сортов древесины лук за спиной, с запасом стрел. Я показал его Вере, но та лишь пожала плечами, и оружие Чингачгука полетело в кусты, предварительно разрубленное пополам ударом мачете. Такому мы не учены, не умеем.

Из "орудий захвата" у двоих были боло, а у последнего — свернутый аркан у седла.

— Верхами мы быстро доберемся. — радовалась Вера — Бери вот этого, серого, он как раз по тебе, самый крепкий.

Я посмотрел на не слишком высокого, лохматого серого конька, напомнившего мне статями монгольских лошадей, и понял, что теперь надо будет сознаться в постыдном. Я понятия не имел, как на него садиться, как на нем держаться и как заставлять или уговаривать его ехать, и как заводить. Все. Момент истины.

— Этого, говоришь? — вдруг крепко задумался я. — Мда.

Вера помолчала, глядя мне в глаза, затем спросила:

— Откуда ты? И кто ты? У нас все умеют верхом. С детства.

— А у нас кони только на картинках. — честно ответил я.

Верхами

Разговор у нас затянулся примерно на час. Как ни странно, но сознание девочки, воспитанное на коктейле из Ветхого Завета с Новым, достаточно легко восприняло мое заявление, что я попал сюда не пойми откуда. Понятие «чудо» для нее не было чем-то отвлеченным, а "Воля Божия" запросто мотивировала это явление, да еще придала некой значимости моему появлению в этом мире. А мое появление рядом с ней в трудный момент вообще было явным знаком того, что без "Десницы Господней" не обошлось, и таким образом он спас ее, послав к ней меня. И это в ее собственных глазах налагало на нее некие обязательства передо мной, против чего я и не возражал — «проводник» мне нужен был категорически, без всяких сомнений, потому что для начала мне неплохо было бы хоть какой-то целью обзавестись в этом мире. И "помочь девочке-сироте попасть к своим" в качестве первой цели звучало очень неплохо. А потом… потом видно будет, так хоть первый шаг спланирую.

Плохо то, что объяснить самому себе, куда же я все-таки попал, я так и не мог, не получалось. Для Веры сей мир был данностью от рождения, и "объяснить его" она просто не могла — не хватало ни слов, ни знаний, ни понимания самого вопроса. А вот казалось бы странное отсутствие лошадей в моей прошлой жизни ее мысль обошла с удивительной элегантностью — она просто рассказала мне о неких «болотниках» — людях, проживающих среди проток, на малых островах, у которых вместо лошадей были лодки, грести которыми они начинали одновременно с тем, как учились ходить. А лошадей у них не было, потому что негде на них кататься было. Что-то подобное, видимо, представилось ей, когда я, мучительно подбирая слова, пытался рассказать ей о машинах.

Болтали мы не впустую, а в процессе обучения основам верховой езды. Трудностей в ней оказалось немало, хотя Вера уверяла, что условия почти идеальны — эти «негры» пользовались нормальными седлами и прочей сбруей, а в иных случаях могли ограничиться просто лошадиной спиной.

Искусство влезания в седло я освоил быстро, ловкости хватало. Как ни странно, но и необходимость привставать в стременах при скачке тоже не удивила — я мотокроссом занимался в свое время, а там это первое дело. Разве что, в отличие от мотоцикла, стремена норовили еще и «погулять». Зато непривычная позиция с широко расставленными ногами внушала уверенность, что максимум к завтрашнему дню внутренние мышцы бедра болеть будут так, что ходить получится исключительно неприличной походкой, словно в штаны навалил.

Не слишком хороши были и шорты для езды верхом — конский пот едок и вызывает раздражение. У Веры в мешке обнаружились полноценные бриджи для верховой езды, которые она и натянула, а я лишь как можно выше натянул шерстяные носки и старался следить, чтобы икры прикрывались попоной. Надевать джинсы не хотелось, и не из-за кровавых пятен, а из-за их непривычного вида для окружающих. Достаточно было предупреждения Веры о том, чтобы я не трындел каждому встречному про свою удивительную историю. Впрочем, я этого делать и не собирался, не дурак, и местной диковиной работать не хочется.

Подвеска винтовки на груди оказалась удобной для верховой езды, но вот стрельнуть в кого-то с седла я бы точно не смог. Самым большим моим достижением в кавалерийском искусстве было умение не свалиться с седла в дорожную грязь. Для того, чтобы это получалось у меня лучше, Вера вела лошадей шагом, лишь иногда переводя их на легкую рысь, исключительно с целью тренировки меня, неука. Но, несмотря на все эти мучения, я для себя сформулировал главный постулат: "Езда верхом лучше пешего похода". Да и темп движения заметно ускорился.