Лучший год в истории кино. Как 1999-й изменил все

Он предложил пять тысяч долларов за показ видео в «Полиэкране» и еще пять тысяч на съемки продолжения. Вместе с тем, что наскребли члены команды, у Haxan теперь было порядка 22 тысяч для фильма. В эти годы более отшлифованные инди со студийной поддержкой делались за семизначные суммы, поэтому бюджет «Ведьмы из Блэр» выглядел приветом из начала девяностых, когда режиссеры типа Ричарда Линклейтера («Бездельник») и Роберта Родригеса («Музыкант») занимали, где только могли, и достигали лимита по кредиткам, чтобы сделать фильм.

Ограниченные финансы Haxan не позволяли организовать питание или большую съемочную группу. Зато у авторов появилась возможность встроить новый повествовательный элемент в их крошечный хоррор. На него вдохновила четырехлетняя армейская служба Хейла, в период которой он записался на курс по выживанию под названием ВМСП («выживание, маневры, сопротивление, побег»). «Это был кошмар, – говорит Хейл. – Тебя оставляют в лесу на четыре-пять дней и устраивают погоню, так что ты не можешь спать. Потом всех хватают и отправляют в бутафорский лагерь для военнопленных». Хейл счел, что команда Haxan может использовать такой подход, чтобы создать «в лесах сюжетную полосу препятствий». «Мы прогоним по ней актеров, – говорил Хейл, – и под конец, когда они доберутся до дома, они уже будут никакущие. И они смогут использовать это в своей игре».

Такой способ снимать кино был изобретательным и, возможно, опасным. Так что перед авторами встала новая проблема – где найти молодых актеров, настолько безумных и отчаянных, чтобы отправиться в лес ради эксперимента длиной в неделю?

Ответ был очевиден – надо ехать в Нью-Йорк.

* * *

Каждую среду прямо перед полуночью Хезер Донахью бежала к ближайшему газетному киоску – в продажу поступал новый номер театральной газеты Back Stage. «Как только распечатывали стопку, газета была у меня в руках», – рассказывает Донахью, тщательно изучавшая все городские объявления о кастингах и пробах. В 1997 году на глаза ей попалась особенно странная реклама кастинга для кино. Для роли требовались навык импровизации и умение работать в тяжелых условиях. «Все сказали мне, что это звучит ужасно, – говорит Донахью. – А я такая: впишите-ка меня».

Послужной список Донахью, приехавшей из окрестностей Филадельфии, был небольшим; крупнейшая ее роль была в телевизионной рекламе «Сети друзей ясновидящих». Но 24-летняя актриса уже несколько лет жила в Нью-Йорке, изучала технику импровизации и работала в экспериментальном театре. Такие навыки хорошо подходили к требованиям кастинга. Это были странные пробы – лист, на котором отмечались пришедшие, содержал такой текст:

Вы собираетесь пробоваться на самый тяжелый и неприятный проект вашей карьеры. Если вас утвердят, мы затащим вас в лес, где вы проведете семь дней в аду. 168 часов импровизационной пытки в реальном времени. Это не шутка. Если вы не относитесь к своему делу серьезно, вы теряете и свое время, и наше.

Для Донахью этот текст был первым предвестием того, насколько тяжелой будет «Ведьма из Блэр». Перед тем, как ее пригласили в комнату с авторами фильма, Донахью получила описание своей роли: упрямая документалистка, которая ведет за собой в лес съемочную группу. Мирик и Санчес начали прослушивание даже без приветствия: «Я вхожу, и они с ходу говорят мне что-то типа: мы комиссия по УДО. Вы выбросили своего ребенка в мусорку. Почему мы должны вас отпустить? – рассказывает Донахью. – Я смотрю им в глаза и говорю: мне кажется, вы не должны меня отпускать. И замолчала. Мне казалось, что умение принимать дерзкие и неприятные решения было необходимо для этого фильма. А если у меня и есть какие-то умения, то как раз это – мне насрать, если я веду себя неприятно».

Донахью несколько месяцев ходила на пробы: из-за медленных поисков финансирования процесс кастинга растянулся больше чем на год. Тем временем Санчесу изредка звонил видеограф Джошуа Леонард, сам себя определявший словами «рокер-хиппи»: он пропустил первый этап проб, но жаждал сыграть в «Ведьме» роль оператора. В то время, по собственным словам, Леонард «не то чтобы однозначно был нацелен стать актером. Мне был 21 год, я жил в Нью-Йорке и дул траву». Зато он хотя бы умел обращаться с камерой – навык, который для этой работы имел решающее значение.