Лучший иронический детектив

— Да где же они её взяли? — злился Кирилл. — С Луны, что ли, привезли?

— Очень может быть! Даже запросто может быть! У Сашурки мама — модель, живущая в Париже почти что постоянно. Она и сейчас там.

— Как — постоянно? — опешил Барышев. — Как это — сейчас там? Ей хоть сказали, что у неё ребёнок родился?

— Да, она в курсе. Но коляску она вполне могла выписать именно из Парижа. Или из Лондона. Да хоть из Австралии! С их-то деньжищами это не проблема. Так что мы с тобой зря время убили в поисках, которые ни к чему не привели.

— Что же делать? — растерялся он.

— Ну, я не знаю… Идти к этому самому Павлу Александровичу и во всём чистосердечно признаться. Повинную голову меч не сечёт…

— Ещё как сечёт! И повинную, и невинную. Я имею в виду детективную историю с покушениями на Игната. Он, хоть и ни в чём не виноват, всё равно — кандидат в покойники. А я-то виноват по-настоящему!

— Ну, делать-то всё равно нечего. Как Машка хозяину объяснит, почему коляска сломана? Не повинишься ты, ей точно будет секир-башка!

— Ладно, сейчас поеду к ним и буду там его ждать, делать нечего, — обречённо вздохнул лихач, он же — народный депутат.

— Нет, ты лучше позвони. Тебе сегодня не стоит задерживаться. К тебе сегодня Липа приедет, — вспомнила я.

— А ты почём знаешь?

— Это я её пригласила.

— Пригласила ко мне домой без моего ведома? Ты с ума сошла, точно — сбрендила! — догадался он.

— Ну, вообще-то я пригласила её пожить у нас с Игнатом, но она чего-то стесняется…

— Пожить у вас с Игнатом? — вознегодовал Барышев. — А больше ты ничего ей не предложила?

— Нет ещё. Не успела просто, — честно ответила я.

Я придерживаюсь золотого правила: говорить как можно больше правды. Люди к этому привыкают и гораздо охотнее прощают мелкую ложь, если в таковой возникнет необходимость.

Надо ли говорить, как весело и содержательно прошла у нас обратная дорога. Всё наше общение свелось к Кирюшиному монологу. Весь монолог был посвящён моей персоне. Я такого о себе никогда в жизни не слышала и надеюсь, что больше никогда не услышу. Несколько раз я порывалась выйти из машины прямо на полном ходу, но дверь была прочно заблокирована. Когда мы стояли на перекрёстках, нам пару раз попадались постовые милиционеры. Я отчаянно жестикулировала, пытаясь объяснить, что меня удерживают в машине насильно. Но люди в погонах смотрели на меня как на сумасшедшую и ничего не предпринимали. Ну ладно, меня Кирилл рано или поздно высадит в нашем квартале — то ли возле Машки, то ли возле Игната. А вот если бы меня настоящий террорист взял в заложники? Или меня, к примеру, похитили бы с целью выкупа?

Я пришла к выводу, что в нашей стране похитителям бояться нечего. Наша доблестная милиция стоит на страже их интересов.

Сначала Барышев повернул к дому Игната, потом опомнился, развернулся и подкатил к дому Ярошенко. Маня гуляла на крылечке с проснувшейся Сашенькой на руках.

— Эх, надо было хоть какую-то коляску купить, — сокрушался Кирилл. — Вон как девка мается, ей ребёнок уже через час все руки оборвёт!

— Маша, ты можешь дать телефон своего хозяина Кириллу?

— А коляску новую не привезли?..

У Мани снова задрожали губы и подбородок.

Я стала спешно объяснять ей, что таких колясок, как сломанная, у нас в продаже нет, а покупать первую попавшуюся мы с Кириллом не решились. Вдруг хозяин снова захочет выписать по каталогу какое-нибудь чудо заморское!

— Да какое ему дело до коляски? — искренне изумилась Мария. — Он и дочку-то свою от других детей вряд ли сможет отличить, так разве ему интересно, как выглядит её коляска?

Тут Кирилл снова схватил меня за руку, швырнул в машину, и мы снова помчались через весь город. Я даже не стала спрашивать, куда мы едем и зачем. К чему задавать вопросы, на которые никто не собирается отвечать?

Выражение лица у него было зверское, и я поостереглась с ним связываться.

Мы снова приехали к «Детскому миру». Снова пошли в тот отдел, где продавались коляски.

Одна из продавщиц узнала нас, заулыбалась, поспешила навстречу:

— Снова к нам вернулись? И правильно, у нас самый большой выбор! Вы — молодые родители, да?

Услышав это, Барышев отпрянул от неё, как от чумной, а я сказала с улыбкой:

— Нет, нас пригласили быть крёстными родителями. Вот выбираем совместный подарок для малышки!

— Ну, если у вас девочка, возьмите розовую коляску или красную. Вот ещё интересная расцветка, в красно-фиолетовую клетку. Ярко, нарядно! Родители вам благодарны будут!

Но я отвернулась от дикой расцветки и побежала в другой конец отдела. Там я узрела вельветовую коляску благородного серого оттенка.

Продавщица очень удивилась моему выбору и всё уговаривала меня взять что-нибудь поярче. Мне пришлось сказать, что у мамы малышки серо-голубые глаза, одеваться она любит в тон глазам, а значит, и коляска эта должна ей понравиться. Ну, в самом деле, не могла же я сказать, что в Париже нынче в моде именно этот цвет, а не сумасшедший красно-фиолетовый!