Лучший исторический детектив – 2

— Маш, — плачущим голосом сказал Лаврищев, перекладывая увесистое ведро в другую руку. — Вот чего ради я должен тащить эти мятые, истекающие кровью, простите, соком, ягоды до платформы на своём горбу? Поставил бы ведёрко в багажник нашей безотказной «Вольво», тебя на переднее сиденье — и с ветерком!.. Мне ночью Гуево, деревня моя снилась… Мать просила кружку с водой подать… Жёлтая вся какая-то, будто высохшая… Как наяву её видел.

— Во-первых, я тебе не «Маш»! Сколько раз повторять? — сухо оборвала мужа бодро шагающая супруга. — Во-вторых, «пёхом», как выражаются в твоей дерёвне Гуево, ходить полезно. В-третьих, что это за «вещие сны»? Ты меня, Ильич, пугаешь своей мистикой.

Игорь Ильич только тяжело вздохнул в ответ.

Некоторое время супруги шли молча. Лесная дорога, густо усыпанная прошлогодней рыжей хвоей, сокращая путь по асфальту, прямиком выводила на маленькую станцию-платформу, где останавливались пригородные электрички.

— А я вот верю вещим снам, — сказал Лаврищев.

— Был опыт?

— Был, — вздохнул Лаврищев.

Супруга, пародируя мужа, часто пользовавшегося диалектными словечками, насмешливо спросила:

— Намедни?

— Да нет, — снова вздохнул Игорь Ильич. — Когда Юлиан уже на втором курсе учился. Он мне перед отлётом в Германию всё о воротах в прошлое говорил, о временном портале, что якобы при совпадении каких-то дня рождения ещё с чем-то, открывается в доме на Набережной… А я, как ты сейчас, всё иронизировал, посмеивался… Ну, дал он мне запасные ключи, чтобы я цветочки поливал раз в месяц…По пути с работы домой заехал к нему на квартиру, в свой день рождения заехал…

— Ну, и?… — явно заинтересовалась рассказом мужа Мария.

— Наполивался так, что уснул нечаянно…

— Надрался, что ли?

— Да нет, трезв был аки стёклышко, но впал, на свою беду, в вещий сон. Чудом не расстреляли фашисты… Слава Богу, что живой.

— Не пугай меня, Ильич! — остановилась супруга. — Как ты себя чувствуешь?

Следователь улыбнулся и ответил словами телевизионной рекламы:

— Прекрасно, я принимаю «Простамол».

— Как это можно в сон попасть? — снова бодро зашагала к станции жена следователя. — Ты мне ничего не рассказывал…

Игорь Ильич усмехнулся:

— И сейчас ничего говорить не буду.

— Это почему же? Что ещё за тайны мадридского двора?

Лаврищев ответил не сразу.

— Просто, если расскажу, то судье Басманного районного суда города Москвы, даже с приставкой экс, ничего не будет стоить отправить меня в психушку.

Супруга рассмеялась:

— Ильич, да если бы я хотела…

Она взглянула на часики и прибавила ходу.

— Ладно, не до твоих снов, Ильич! Как бы на электричку не опоздать.

— Булгаков советовал жене никогда не бегать за трамваями, а ты, душа моя, не бегай за электричками.

— Прибавьте шаг, любитель беллетристики! — отреагировала Мария Сигизмундовна, слыша за спиной тяжёлое дыхание «стойкого оловянного солдатика».

Лаврищев остановился, поставил на пенёк ведро с клубникой, промокнул носовым платком обильно выступивший на лысине пот. Передохнув с минутку, снова затрусил за своей сухопарой женой, решившей серьёзно поправлять его здоровье разрекламированными в Интернете методиками.

— Знаешь, зачем я тебя с дачи сорвала, Ильич? — спросила Мария Сигизмундовна.

— Не-а, — честно сказал Лаврищев, перекладывая ведро в другую руку. — Не знаю, дорогуша.

— Нужно помочь Юлиану устроиться в «Интеко».

— Кто такая — Интека?

— Ты не знаешь «Интеко»?

— Не знаком.

— Не прикидывайся, шут Лаврищев! Помнишь тот нашумевший процесс по иску к «Интеко»? Думаю, госпожа Батурина не имеет ко мне претензий. Братец-то её с носом остался. Но хорошо бы подключить Фомина. Он ведь после прокуратуры в «Интеко» попал. Целился, целился — и попал в яблочко. Не то что ты, Ильич…

— Фомин всю жизнь в связях, как в паутине был, — парировал экс-следователь. — Людей делил строго на две категории — нужных и ненужных.

— Ты, Ильич, явно проходил по второму списку…

— И весьма рад этому факту, — сказал Лаврищев. — Фомин до сих пор, думаю, свой первый список уплотняет, трамбует… Но, Машенька, сколько мусорное ведро не утрамбовывай — выносить всё равно придётся.

— Всем придётся, — неожиданно согласилась жена. — Только и сам Фомин у больших людей в первом списке. Сегодня, неподкупный ты наш из списка номер два, не ты, а именно он решает кадровые вопросы влиятельнейшей в строительном бизнесе компании. Он — Фомин! Твой шеф, уволенный, кстати, по недоверию. На взятке попался — и снова при делах… Да при каких делах!

— Бывший, — поправил Лаврищев.

— Что — бывший?

— Фомин — бывший мой шеф, — поправил жену Игорь Ильич.

— Я не об этом, — бросила Мария. — Я о том, что он опять и сват, и брат, и кум королю.

— Рад за него, ваша честь! — по привычке ёрничал бывший следователь. — Хотя заслуженный борец с коррупцией, если сравнивать его судьбу с аналогичными воровскими судьбами, достоин большего. Но и такой расклад недурён: и тюрьмы счастливо избежал, и нырнул под тёплый бочок к леди-миллиардерше…

Мария Сигизмундовна резко затормозила и всем корпусом развернулась к мужу.