Лучший из худших

– Здесь находится штаб, – показывал фельдфебель. – Сбоку столовая с «чипком», недорогим, кстати. Склады под землёй, их не увидишь. Вон там КТП и парк. Брони у нас до хрена, правда, по понятным причинам, постоянно приходится пополнять. Хорошо, что Большая земля на нас не забивает, новую технику шлют исправно. Слева кочегарка. Зимы здесь, скажу я тебе, Ланской, те ещё. Дубак конкретный, на моей памяти до минус сорока доходило и так целый месяц держалось. Выходишь на улицу, и яйца звенят, – усмехнулся он.

Я с грустью вздохнул. Зима, конечно, хорошо: пушистый снежок и всё такое. Но это пока ты сидишь в тепле или вылезаешь наружу на какое-то время: на лыжах, скажем, прокатиться, или на коньках покатать. А вот тащить службу на морозе… Романтика мигом из башки выветривается.

– Эти два здания – казармы, вернее, раньше были казармами, – поправился Иванов. – Лет десять назад их переделали в общаги. Комнаты на двоих, душ, тёплая вода и всё такое. Но я предпочитаю по старинке, в бане. Тем более парилки у нас на любой вкус: хочешь – русская, хочешь – сауна или хамам. Хотя хамам, как по мне, чистое баловство и извращение.

Я машинально кивнул, хотя считал, что посидеть и погреться в хамаме после тренировки – самое то.

– Вон там целый посёлок для научных работников и прочего важного персонала, – мотнул головой в сторону почти кукольных домиков фельдфебель. – Хотя большинство днюет и ночует на работе, так что внутри никого не встретишь. И да, ты не смотри, что дома с виду как игрушечные, стены у них – о-го-го, не всякий снаряд возьмёт. Ну и всякие охранные системы на каждом шагу. Короче, лезть не советую. Это я на тот случай, если насчёт баб приспичит, – предупредил Иванов.

Я бросил на дома тоскливый взгляд. Признаюсь, такие мысли появились у меня практически сразу, как только я узнал, что на базе есть женщины, причём некоторые, как та, что чуть не погибла сегодня, довольно красивые. И пусть она была старше меня лет на десять, а то и все пятнадцать, выглядела просто сногсшибательно. Как говорил в таких ситуациях Цыган: я б ей вдул!

И здесь я был с ним согласен процентов на двести. Когда ещё доведётся увидеть вблизи красотку и тем более потрогать!

– Теперь о главном – кормёжке. – Судя по тону, Иванов пытался настроить меня на позитив. – Кормят у нас как на убой. Повара молодцы, стараются. Ананасов в шампанском и рябчиков не обещаю, но еда отменная. Наши нормы – всем нормам нормы! Ну, на выходе, конечно, сухпай, как без него, но опять же не типовой, а созданный специально под боевые условия. В общем, жрательно.

– Жрательно – это хорошо!

Стоило мне только это произнести, как тут же заурчал желудок, что не укрылось от внимания фельдфебеля.

– Сейчас заселю тебя, и можно сходить в столовку. Тем более ты у нас практически герой, заслужил внеочередной приём пищи.

Заселение прошло в штатном режиме. Действительно, казарма больше напоминала студенческую общагу, чем воинское учреждение. Комнатки были хоть маленькие и типовые, но вполне комфортные. В принципе, жить можно.

На вопрос, где мой сосед, Иванов ответил, что тот на боевом выходе, вернётся через пару недель.

– И часто тут бывают боевые выходы? – заинтересовался я.

– Почитай каждый день. Яйцеголовым на одном месте не сидится, подавай им всё новую информацию. Постоянно по всей округе лазим. Но ты пока зелёный, тебя вот так, из огня да в полымя, слишком рискованно.

Загрузив меня кучей всякой информации, Иванов ушёл. А я минут десять посидел в комнате, чтобы свыкнуться с новым жилищем, разложил невеликий скарб по полочкам и ящичкам шкафа и потопал в столовку. Война, как говорится, войной, а обед по расписанию. А если ещё и вне его допом, так совсем замечательно.

Очереди в столовке не было. Я взял поднос и встал на раздачу. Выбор блюд оказался значительно лучше, чем в учебке: одних супов насчитал с полдюжины. Взял себе тарелку густого борща со сметаной, печёный картофель с мясом, на третье кофе и булочки с корицей. Пахли они умопомрачительно, хотя, возможно, это моё обоняние так обострилось за время службы в армии, как и восприятие цветов. Раньше спокойно реагировал, а теперь всё, что отличается от защитного, повергает в своеобразный культурный шок, аж по мозгам долбит.

Чуть погодя рискнул сходить на раздачу ещё разок и притащил солидный шарик мороженого, щедро политый клюквенным сиропом. Сочетание сладкого и кислого – м-м-м, лучше не придумаешь! И вроде каких-то пару часов назад я даже не верил, что останусь хотя бы живым, не то что здоровым, а сейчас меня охватило чувство покоя и умиротворения.

Правда, и то и другое улетучилось, когда я вспомнил о судьбе погибших парней, о смерти поручика. Такие вещи творятся здесь сплошь и рядом, каждый божий день.

Иванов сказал, что хоронить на территории «Объекта-13» не принято, тела мёртвых отправляют в цинковых гробах на Большую землю. Впрочем, бывало и такое, когда хоронить, собственно, было нечего. В таких случаях проводилась ритуальная церемония.