Едва ли не ползком пробравшись по обсыпавшемуся местами туннелю, Снейп вновь оказался в комнате, где совсем недавно ему удалось чудом избежать смерти. «Чудом?» — горько усмехнулся он. Вот оно — это «чудо», спасшее ему жизнь. Джилли лежала на грязном полу хижины, глядя в пространство своими светлыми льдисто-голубыми глазами и разметав по полу пышные волосы цвета туманной ночи. Она, как и при жизни, ждала своей очереди, ждала, когда Снейп сделает все свои дела — необходимые и важные, первостепенные и безотлагательные — и придёт к ней. Придёт, чтобы крепко сжать её в своих объятиях, запустить пальцы в её густую гриву и припасть холодными сухими губами к её губам, бывшим при жизни такими мягким, горячими и податливыми. И Джилли дождалась. Правда, сейчас её губы были холодны, как лёд, а руки не обвились вокруг его шеи. Снейп опустился на колени перед женщиной, которая силой своей любви прикрыла его от мощнейшего Убийственного заклятия, и эта любовь оказалась не меньшей, чем та, которая в своё время спасла жизнь маленькому Гарри Поттеру. Он приподнял её окоченевшее тело и крепко прижал его к себе, прикоснулся губами к её лицу и задрожал. Только теперь, когда он выполнил всё, что обязан был выполнить, пришло осознание, что он снова потерял… Потерял единственное на свете существо, которое любило его преданно и бескорыстно, ничего не требуя взамен и не донимая его своей любовью.
Снейп попытался закрыть ей глаза, но ему это не удалось. Джилли продолжала смотреть сквозь него туда, куда не дано проникнуть взглядам живых. Глядя в эти прозрачно-голубые льдинки, Снейп скорчился от невыносимой боли и, погладив её ниспадающие до пола волосы, горько прошептал:
— Зачем, Джил? Зачем?
Тихий голос прозвучал откуда-то сверху, как мягкий шелест листьев в майскую ночь:
— Ну, как это — зачем? Ведь ты же… мой лучший клиент….Красавчик…