Лучший коп Мегаполиса (СИ)

Он упал прямо на каркарцев. Я вздохнула и опустила карабин. Потом, таща его за собой едва не по полу, поплелась к лестнице. Я почти возненавидела все ступени в этой галактике, пока выбралась наверх. Слабость и недомогание опять нахлынули неизвестно откуда. К тому же я знала, что из-за моих усилий процесс регенерации замедлился, если не покатился вспять. Усилием воли я отогнала мысль о новом кровоизлиянии и, кое-как добравшись до лифта, вошла в кабину. Можно было сде­лать ещё один укол, но я пока тянула, чтоб новый спад не пришёлся на тот момент, когда нужно будет действовать. Нажав кнопку медотсека, я присела на пол и закрыла глаза, обняв зажатый между коленями карабин.

ХIХ

Трудно сказать, для чего предназначался блок № 3 медотсека этого звездолёта. Это был высокий белый зал, почти пустой, если не считать большого пульта, отгороженного от остального поме­щения прозрачным щитом и подозрительного монолитного кресла с навинченными на него приборными щитками, разноцветными индикаторами, ка­кими-то щупальцеобразными присосками, сенсорами, похожими на вязальные спицы с шариками на конце и ещё бог знает чем. Над креслом ви­село большое кольцо, напоминающее макет кольцевой космической стан­ции. Оно было диаметром около трёх метров и сечением не меньше семидесяти сантиметров. Из нижней его части выходили блестящие острые антенны, сейчас направленные к центру. Этим центром была го­лова человека, прикрученного к креслу ремнями.

Лонго сидел, низко опустив голову, едва не касаясь подбородком груди. На его обнажённом по пояс теле темнели свежие царапины и кровоподтёки. Вокруг него стояли пятеро: Рузаф, Бирас, муриец-рептилия и два анубиса. За белым пультом возился какой-то смуглый старик с голубой от седины шевелюрой. На нём было странное, похожее на балахон, одеяние. Чуть в стороне, прямо на полу, опустив голову на руки, сидел Тилаб.

Это всё я разглядела сверху, сквозь стеклянную стену второго уровня. Стена была звукопроницаема, но только с моей стороны — это я знала точно. Теперь я стояла возле неё на коленях, прижавшись го­рячим лбом к прохладной перегородке, и ждала развития событий, одно­временно пытаясь разработать план дальнейших действий.

— Скоро, Тугай? — раздражённо спросила Рузаф, обернувшись к старику.

— Сейчас, луноликая! — испуганно пробормотал он. — Тут несколько другое строение графических символов и я…

— Технические детали меня не интересуют, — оборвала она.

Он закивал, а потом выпрямился и уселся в кресло.

— Всё готово, луноликая. Мы можем начинать.

— В таком случае начинайте! — передёрнула плечами она. — Вы знаете, что нас интересует.

Тугай снова закивал и включил аппарат. Антенны на кольце при­шли в движение. Оно немного опустилось и чуть накренилось в сторону. Лишь выбрав оптимальную позицию, кольцо замерло, и по спицам побежали розовые блики. Старик придвинул к себе микрофон и произнёс:

— Где находится кристалл, который ты нашёл на Циклоне?

Он замолчал, глядя на экран. Видимо, неудовлетворённый результатом, он повторил свой вопрос, потом ещё раз.

— Ну! — зарычала Рузаф.

— Он не воспринимает вопрос.

— У него что, вообще нет ни одной мысли на этот счёт?

— Он думает только о женщине.

— О какой ещё женщине?

— Не знаю, луноликая. Он недавно потерял женщину, и все его мысли направлены на это. Он не слышит ничего больше.

— Но ведь вы сами заявили, что его нужно только ввести в транс, и он будет выполнять все ваши команды! — взвилась она.

— Под воздействием космоса у него мог измениться строй психики и реакции на…

— Так выведите его из этого состояния! Нужно было оставить эту белокурую девицу в живых… Если б мы сейчас спускали шкуру с неё, он мигом бы развязал язык!

Бирас согласно кивнул.

Одна из антенн чуть выдвинулась и выпустила тонкую голубоватую молнию. Лонго вздрогнул и поднял голову. Он мрачно посмотрел по сторонам, не задерживая взгляда на лицах, потом снова опустил голову, глядя в пол.

— Где кристалл? — прорычала Рузаф.

Он взглянул на неё, но глаза его были совершенно пусты. Тугай снова посмотрел на экран.

— Ничего! — воскликнул он.

— Он снова думает не о том?

— Он вообще ни о чём не думает. Скорее всего, он находится в состоянии прострации.

— Он нарочно удерживает себя в этом состоянии!

— Может быть, — вздохнул старик. — Мы ничего не можем поделать. Этот аппарат не предназначен для того, чтоб «рыться» в памяти. Он всего лишь считывает и расшифровывает биотоки мозга.

Рузаф нервно прошлась по залу, потом подошла к Тилабу и с яростью пнула его в бок. Он отшатнулся и застонал.

— Животное! — процедила она. — Из-за тебя всё теперь висит на волоске! Но скоро ты увидишь своего командира на погребальном костре. Он сам вспыхнет не хуже хвороста.

Тилаб стиснул виски пальцами и негромко завыл.

— Да, да! — прошипела Рузаф. — Всё так и будет, как я сейчас представляю. Ты ведь видишь это? Твои мозги работают не хуже любого ментоскопа.

Неожиданно она выпрямилась, и её лицо несколько прояснилось. Должно быть, ей пришла в голову удачная мысль.