Лучший мир

– Здесь – другой мир, – пожал плечами тот. – В чём-то лучше, свободнее, а в чём-то жёстче и циничнее. – После чего повернулся к Алексу и спросил: – Когда уж делом-то займёмся? Я скоро настоящим программистом заделаюсь, а основная задача, почитай, с места и не сдвинулась.

Его включили в группу «проходимцев» потому, что уже к сентябрю тридцать пятого стало ясно, что прикидки Бориса Львовича насчёт возможных десяти процентов освоения ими принесённого оказались излишни оптимистичными. Нет, самое важное – военные технологии или тот же атомный проект должны были продвинуться очень существенно. Но-о-о… за счёт очень многого другого. Увы, ресурсы – деньги, дефицитные материалы, люди и так далее – из ничего не берутся. Их требуется оторвать от чего-то, на что они уже были запланированы и для чего уже запланированы или даже используются. Но, в свою очередь, не будет сделано или построено это «что-то». А ведь это «что-то» явно планировалось и создавалось вовсе не для какой-нибудь «реализации творческих порывов» некоего художника или скульптора, а должно было стать частью целостной технологической или там логистической цепочки. Которая в данном случае будет разорвана. Ну что толку разработать проект корабля, выплавить металл для его производства, изготовить турбины и… затормозиться со сборкой корпуса года на два-три вследствие того, что объёмы производства, скажем, такой весьма копеечной (на фоне всего остального) вещи, как сварочные электроды, окажутся критически недостаточны. А всё потому, что те ресурсы, которые запланированы на расширение их производства, были в срочном порядке переброшены на, скажем, разворачивание производства циркониевых сплавов, которые очень нужны для атомного проекта… И когда такие вот затыки начали возникать сплошь и рядом (правда, слава богу, пока в основном на бумаге, то есть ещё в планах), было решено привлечь к делу человека, разбирающегося в том, как составлять подобные планы и увязывать все эти неувязки. Причём не просто посвятить его в проблему, а поставить задачу и отправить в будущее. К уже подсчитанным статистиками и проанализированным показателям, а также к имеющимся там, в будущем, вычислительным мощностям.

– Скоро, – усмехнулся Сталин. – Александр сегодня обрадовал меня новостью, что надеется закончить процесс с получением нами надёжных документов в течение ближайшего месяца. Тогда и развернёмся.

– Правда? – оживился Вавилов. – Отличная новость. Я уже списался с норвежцами и нашей Тимирязевкой, так что там меня ждут.

– Только не увлекайся одной биологией и генетикой, – усмехнулся Валерий Иванович. – Помни, на тебе ещё и физика, и химия, и геология.

– Слава богу, что хоть археологией с палеонтологией не нагрузили, – фыркнул Николай Иванович. И тут же вскинулся: – Кстати, кроме любителей орхидей в нашем «Freizeitzentrum», оказывается, арендуют помещение ещё и «Gesellschaft Hyperborei»[94].

– А это ещё кто? – удивился Сталин.

– Наследники Рериха с фон Зеботендорфом, – усмехнулся Межлаук.

– Они ещё существуют? – изумился Сталин.

– Не только существуют, но и здравствуют. И продолжают утверждать, что всё, что накопали их отцы-основатели, – полная и абсолютная правда, а вот их «развенчание» – происки врагов и дело рук всяких масонов и «мирового правительства», скрывающих правду от людей, – захихикал Вавилов.

Алекс также усмехнулся. Это ещё Валерий и Николай Ивановичи не знают, чья это была инициатива изначально. А то бы вообще ржали как лошади.

Да уж – афера получилась знатная и, благодаря стечению множества неожиданных факторов, куда более громкая…

В конце лета тридцать пятого года Рерих с фон Зеботендорфом появились в Горной Шории во главе весьма небольшой экспедиции, которая была доставлена туда несколькими гидросамолётами. Именно этим, а также малым временем на подготовку и оказалась обусловлена немногочисленность экспедиции. Что, впрочем, никак не отразилось на громкости и сенсационности её результатов. Скорее даже наоборот, только этому поспособствовало. Ибо за столь короткое время удалось собрать только ярых энтузиастов, каковые, как известно, способны видеть предмет своего интереса (или поклонения) даже там, где его не то что нет, но и быть не может. Здесь же того, за что мог зацепиться взгляд подобного энтузиаста, было хоть объешься! Так что результат получился даже более громкий, нежели тот, на который рассчитывали, затевая эту аферу…