Лучший мир

Расшифровав ее, Купер стал интересоваться окрестностями. Аэропорт был невелик: две взлетно-посадочные полосы для самолетов и несколько для планеров. Тодд охнул, когда один из них взмыл в воздух, – гидравлическая лебедка на расстоянии мили от них вздернула в небеса планер из композитных материалов. Купер помнил, как он летел на таком аппарате с Шеннон, чувствуя нехорошие спазмы в желудке. Он не боялся высоты, но самолеты без двигателей – это другое дело.

Выехав за пределы аэропорта, они миновали огромную солнечную батарею: десятки тысяч черных панелей вытянулись вдаль по строго выверенному направлению и купались в солнечных лучах. Движение не было напряженным, и, хотя кортеж мчался без сирен, они редко сбрасывали скорость. Одно из преимуществ строительства города с нуля состояло в том, что дороги планировались широкими, чтобы избежать пробок. Купер спрашивал себя, вспоминает ли Ариэль когда-нибудь Бостон, который являет собой полную противоположность всему, что он видел здесь. Тот старый, по американским стандартам, город был путаный и переполненный. Там протоптанные лошадьми тропинки были превращены в улицы, сплетенные в лабиринт, – и никакой тебе ровной, прямолинейной планировки.

– Это что? – Тодд показал на комплекс куполообразных структур на горном хребте, с серебристыми боками, открытыми ветру.

– Конденсаторы влаги, – сказала Ариэль. – Мы получаем воду из ветра, ведь это же пустыня, а потому воды всегда не хватает. Возможно, вам покажется, что душевые здесь немного не похожи на обычные…

Он снова отключился от реальности, вернулся мыслями в Овальный кабинет. Прошедший вечер был совсем близко. Кливленд в огне, президент в коматозном состоянии, а министр обороны практически готовит свержение законной власти. Если бы Клэй не пришел в себя, то по всей стране с сегодняшнего утра анормальных бы отлавливали и помещали в лагеря для интернированных, а в Обетованной был бы высажен десант.

Купер в последнюю секунду смог повлиять на Клэя, и это позволило выиграть немного времени, но всего лишь немного. Теперь ему нужно было каким-то образом убедить Эрика Эпштейна отказаться от преднамеренно нейтральной позиции и открыто встать на сторону правительства Штатов – правительства, которое в настоящий момент разрабатывало планы атаки на Вайоминг.

«Может быть, это и есть твоя позиция. Политика кнута и пряника».

Он постучал себе по зубам большим пальцем, глядя, как Тесла разворачивается перед ними. Невысокие здания из камня и солнцезащитного стекла, перед домами широкие тротуары и станции зарядки для электромобилей. Вывески ресторанов и баров, голографические аркады и кофейни, рекламирующие различные марки марихуаны. Люди на улице предпочитали грубую практичную одежду, джинсы, ботинки и ковбойские шляпы. Атмосфера была радушной, все улыбались друг другу, останавливались небольшими группками, разговаривали.

Он представил себе кружащие в небе армейские беспилотники «Серафим», разразившиеся дождем пальчиковых ракет. Представил взрывы автомобилей, треск падающих стен. И еще хуже – напалм с бомбардировщиков. В сухом климате температура достигнет такого уровня, что камень и солнцезащитное стекло растрескаются.

– Здесь все так молоды, – сказала Натали.

– В молодости сила, – без колебаний ответила Ариэль.

Это явно был мем. Специалисты по связям с общественностью всегда пытались генерировать мемы, чтобы их слова расходились как можно шире. Анормальные вывели это на более высокий уровень. Купер, будучи агентом ДАР, читал меморандум, в котором меметика объявлялась самым опасным свойством сверходаренных. Политики давно знали, что сложным ответам люди предпочитают короткие и броские, даже если последние упрощены до смехотворного уровня. Фразы вроде «устаревшее мышление» могут быть не менее разрушительными, чем бомбы, и иметь гораздо больший радиус действия.

«В конечном счете вспомни, сколько раз ты видел надпись на стене: „Меня зовут Джон Смит“. Теперь он стал героем, и так называется его бестселлер».

– Юность – это когда ты юн, – сказал Купер. – Сила – это нечто другое.

Ариэль вежливо улыбнулась и продолжила экскурсию:

– Средний возраст жителей Обетованной – двадцать шесть полных лет и сорок одна сотая, хотя это и обманчивый показатель. Родители, бабушки и дедушки, которые приезжают сюда с одаренными детьми, искажают статистику. Иначе среднее число было бы близко к шестнадцати.

– Город детей, – заключила Натали.

– Не город – новое сообщество, сплоченное единой целью. Когда люди целиком отдают себя тому, что они делают, биологический возраст не так важен, как энергетика и сосредоточенность. Возьмите рост Израиля после Второй мировой войны. Поколение пассионарных молодых евреев превратило пустыню в великую державу.

Кортеж остановился на одной из улиц перед изящным кирпичным зданием.

– Ну вот мы и приехали, – сказала Ариэль.