Лучший мужчина

Голубые со стальным отливом глаза Фриско медленно оглядывали снизу вверх ее тело и наконец остановились на лице.

— Мы знаем, что делать! — запальчиво сказала Фредди.

— До сих пор у вас ничего не получалось, — бросил в ответ Дэл. — Лес, постарайся расслабиться в седле и поймать ритм движения лошади. Одна рука на уздечке. На свободной уздечке. Другая — на луке седла.

Грейди кивнул одному из ребят, прилепившихся к ограде:

— Приведите стадо.

— Стадо? Какое стадо? — с ужасом воскликнула Фредди.

Рука ее потянулась к сердцу, но вспомнив о зрителях, она подняла руку выше и принялась заправлять за ухо выбившийся локон.

— Мы собираемся поместить Маргаритку в центр стада молочных коров, — сказал, внимательно наблюдая за ней, Фриско. — Ты пойдешь первой. Заедешь в стадо и отгонишь Маргаритку. Затем ты загонишь ее вон за ту ограду. Потом настанет твоя очередь, — сказал он, обращаясь к Лес.

Фриско одарил девушек одной из своих ленивых холодноватых улыбок, от которой в животе у Фредди что-то спазматически сжималось и лицо заливал жар.

— Вы вполне способны справиться с этим заданием. Медленно подъезжаете к стаду, даете понять лошади, какую корову вы хотите отогнать, затем позволяете той же лошади сделать всю остальную работу.

— Это лонгхорн, — с нажимом в голосе сказала Лес. — Зачем нам зрители? Вы не могли бы отослать этих людей прочь?

Фриско окинул взглядом мужчин, столпившихся вдоль ограды. Кто-то уже заключал пари и делал ставки. Дэл задержался взглядом на Уорде Хэме, прежде чем обратиться к Лес:

— Вы обязаны научиться так управляться со скотом, чтобы действовать не думая. Навыки должны войти в плоть и кровь. Я не могу создавать вам особые условия. Подумайте о том, что ту же работу вам придется выполнять и во время перегона. По условиям завещания там будут наблюдатели. Кто-то все время будет следить за вами, и прежде всего ваш жених, Лес, который, к моему величайшему сожалению, сумел настоять на том, чтобы Лутер позволил ему сопровождать перегон.

Коул подвел к Фредди лошадь.

— Залезай и скачи вперед, вон туда! — приказал он.

Итак, настал тот самый страшный миг. Фредди понимала, что единственный способ выдержать испытание — это представить себе все происходящее как спектакль. Она торопливо напомнила себе о том, что знает роль и, надо надеяться, Маргаритка знает свою. Хотелось бы, конечно, не видеть этих людей, хлопающих друг друга по рукам и явно заключающих пари на нее, Фредди, словно она призовая кобыла, но тут уж ничего не поделаешь. Фредди сунула ноги в стремена и пришпорила лошадь. И вдруг подумала, что еще совсем недавно не могла оседлать коня без посторонней помощи.

Цепляясь за эту спасительную мысль, Фредди распрямилась в седле, стараясь принять позу, которая ей нравилась в других, более опытных наездниках. На какой-то миг ее взгляд встретился со взглядом Фриско, но она не смогла понять, что он хотел сказать ей глазами. Он сидел в седле свободно, расслабленно опустив плечи, словно жесткое кожаное седло было не менее удобно, чем кресло в гостиной.

— Никакой игры, Фредди. Здесь не театр, — тихо напутствовал ее Фриско, так, чтобы только она одна могла его слышать. — Расслабься и вспомни, чему тебя учили.

Но в этом-то и состояло различие между ней и большинством других людей. Она знала, что такое хороший театр. Вдохнув поглубже, Фредди представила себя в роли «королевы ковбоев», главной героиней предстоящего спектакля. Пусть Фриско посмотрит, как следует играть эту роль.

Умело развернув коня и мысленно поздравив себя с тем, что она научилась выполнять разворот красиво и выразительно, Фредди, издав победный клич, во весь опор понеслась к стаду.

— Эх-ха!

Чего бояться? Маргаритка — всего лишь муляж.

К тому времени как Фредди вернулась к реальности, она поняла, что действие развивается совсем не по сценарию. Она уже должна оказаться рядом со стадом, но нет коровы бежали так же быстро, как и ее конь, причем бежали кто куда — во все стороны. Часть стада неслась в прерии. Сценическое пространство стремительно расширялось, меняя очертания.

Мимо Фредди справа пронесся один всадник, другой обскакал ее с левого фланга. Впереди показался знакомый силуэт Фриско. Конь Фредди резко остановился, и только чудом она удержалась от падения. Но сердце ее упало. Прижав ладонь к груди, Фредди судорожно глотала воздух.

Фриско, оскалившись как волк и глядя на нее колючим взглядом, способным, казалось, пригвоздить ее к месту, зашипел:

— Ты, маленькая дура! Какого черта ты тут устраиваешь спектакли? Если ты еще раз вызовешь панику в стаде, можешь забыть об участии в перегоне! Неужели ты ничему не способна научиться?

— Зато я не упала! — недоумевая по поводу его гнева, ответила Фредди.

Она не понимала, почему публика, которая, по ее мнению, должна была восторженно аплодировать, хранила молчание.