Лучший роддом на Мертвой улице

Здесь акушерки ходили с добрыми лицами и благими намерениями. Тут солнце светило ярче, дышалось свободнее, боль переносилась легче. На самом деле так думали девочки, которые располагались внизу: бедняжки, глупышки и просто наивные женщины. Те, кто думал, что платные роды – это неправильно, предосудительно и даже криминально.

***

На самом деле никто снизу не знал, что происходит на втором этаже. Но каждая, которая побывала на первом, корила себя за легкомыслие. Они пообещали, что больше никогда здесь не окажутся. Что им тоже под силу прорваться наверх, где из умывальника и душа течёт тёплая вода. Туда, откуда не доходят крики персонала, где царит порядок и душевный покой.

***

– Какие трусы? – доносилось из-за двери. – Ты чокнулась? Никто не должен надевать трусы. Вот так и ходить! В другой корпус нужно? И что? Ты что, бестолковая? Тряпку зажала и пошла. Что тут непонятного? Не выпадет, ляжками держи. Где можно? Вот туда нужно было идти. Чего сюда приперлась? Придут умные, а нам потом возиться с ними.

***

Как при таком отношении к людям роддому удавалось оставаться лучшим – загадка. Наверное, женщины готовы прощать многое, если им помогут сохранить дитя. Крики, оскорбления, обвинения забывались в тот момент, когда они чувствовали, как из тела что-то выскальзывает. А когда это что-то начинало заходиться криками, на душе становилось так спокойно, что никакая, даже самая грозная, акушерка не смогла бы сломать наступившее умиротворение.

***

– Интересное место, – тихо пробормотал себе под нос Рик. – Самое главное, что никто ничего не заподозрил. Грубость, безразличие, отрешенность и базовые знания – этого достаточно, чтобы сойти за своего. Кто бы мог подумать? Как к людям легко втереться в доверие.

Рик посмотрел на новенькую чужими глазами. Под его взглядом она скукожилась, приняв неестественное положение на кушетке.

– Ну что? Начнём осмотр? – приказным тоном скомандовала Алевтина. Девушка сначала медленно, а потом быстро-быстро утвердительно замотала головой. Ей было стеснительно и страшно одновременно. – Ноги хорошо раздвинь! Чего мы там не видели? Больно? С мужиком тебе же приятно было, теперь вот час расплаты пришёл. Трахаться мы хотим, а боль терпеть не научились! – язвила женщина.

"Эта тоже не подойдет", – подумала Алевтина и продолжила. – Скоро родишь. Первый раз? Не проблема. Как отказываешься от стимуляции? Ладно, тогда сама рожай. Мне некогда с тобой возиться. Если тебе всё равно, что с ребенком будет, тогда отказывайся, конечно. Ну, задохнется, так нового сделаешь. Зато без стимуляции справишься.

***

В маленькой комнате, на продавленной кровати, полулежали женщины. Они смотрели в занавешенное окно, пытаясь разглядеть за бумагой мир. Теперь он не будет прежним. Женщинам казалось, что они больше никогда не смогут искренне улыбаться, радоваться новому дню. Как жить с чистой душой, если ты изнасилован. Изнасилован тем, от которого не ожидал подобного унижения. Изнасилован настолько извращенно, что об этом не хочется говорить. Моральное насилие на родильном столе – что может быть отвратительнее?

***

А жизнь за окном кипела. Ей не было дела до порванных женщин, которые собрались в стенах серого здания. В том мире жили еще не покалеченные люди. Они радовались, влюблялись, планировали свое будущее. Будущее, в котором было место счастливым беременным, приветливым докторам, милым младенцам. В нем не было боли, отчаяния, разочарования. Что ж, у них ещё всё впереди. Стать несчастным успеет каждый.

***

– Эй, ты там? – послышалось в голове Рика.

– Да, – мысленно ответил прислужник.

– Освоился? Как тебе тело?

– Знаете, тело можно было подыскать и более привлекательное.

– Тебе какая разница?

– Я как бы в нём живу, – мысленно возмутился Рик.

– Пойдёт, – резюмировал Хозяин. – Выбрал уже кого-то?

– Нет еще. Пока никто не подошел.

– Выбирай тщательно. Для Хозяина своего "квартирку" смотришь. Нужно местечко приличное подыскать.

– Всё будет. Вам обязательно понравится.

– Есть еще вопросы? – нетерпеливо подытожил Владыка.

– Один есть.

– Ну.

Вам не кажется, что женщины немного не в себе? По-другому я не могу объяснить, зачем так истязать свое тело. Зачем обрекать себя на это добровольно?

– Главные вопросы не в этом прислужник. Тебе неинтересно, почему они так горды тем, что сделали одним местом? Почему заставляют любить всех того, кого родили для себя? А самое непонятное – зачем твердить "мы", если ребёнок давно вылез из тебя.

– О чём вы?

– Мы сегодня сходили два раза по-большому. Мы отрыгнули на мамин халатик. Может у нас болит животик – надо выпустить газики.

– Хватит! – шикнул Рик в голос. – Это отвратительно.

– Точно, – подхватили Лиля и Оля. – Сначала от клизмы отказываются, так потом всё кресло уделают. Быстро на процедуру, – пискнули девчонки, толкая в спину новенькую.

***

Алевтина посмотрела на прибывшее тело. "Может, эта подойдёт. Вроде с гонором. А на низ могла по глупости попасть".