Лучший шпионский детектив

Затем слово взял защитник. Юрий Натанович начал повествование с перечисления всяческих достоинств подзащитного. Он упомянул об учебе, о его успехах на олимпиадах и в спорте. Особо он остановился на таких качествах Алексея, как порядочность и готовность прийти на помощь тому, кто в ней нуждается. Это и сыграло, по мнению адвоката, роковую роль в тот злополучный день. Бросившись на помощь однокласснику, он не рассчитал силу удара по отношению к Чумакову, который превосходил его по массе чуть ли не в два раза. Кроме того, спасая товарища, он в тот момент никак не мог предположить, что рядом могут оказаться травмоопасные металлические конструкции. Также Верник рассказал о родителях подсудимого, охарактеризовав их как эталон советской семьи. В заключение адвокат выразил уверенность, что в совокупности деяние не носит социально опасного характера и Мишин должен быть оправдан, но, учитывая исковое заявление семьи жертвы, он не отказывается выплатить истцам назначенную судом сумму.

Завершение речи адвоката было встречено аплодисментами зала.

После этого судья выслушала обвиняемого. В который уже раз за последнее время Алексей изложил событие, явившееся переломным в его совсем непродолжительной жизни.

Наконец, настала очередь свидетелей. Первым был вызван свидетель обвинения — Герман Борисович Давыдкин. Очень сбивчиво, с подкашливаниями и наводящими вопросами со стороны судьи, Гера принялся утверждать, что Мишин Алексей при встрече на Днепре настоятельно просил наказать Карпинского за то, что испытывал к нему крайнюю личную неприязнь. Для Давыдкина было большой неожиданностью, что обвиняемый напал на Чумакова и расценивает это как способ отвести от себя подозрения…

Следующий же свидетель — Константин Куропаткин не оставил «камня на камне» от показаний Давыдкина. Костя очень аргументировано доложил суду, что такого в принципе не могло быть, ну, и, поскольку был непосредственным участником встречи на Днепре, да к тому же не один, то обвинил Геру в «наглой лжи».

Остался последний свидетель — один из основных участников пресловутого события — Сергей Карпинский.

— Вызывается свидетель защиты Карпинский Сергей Аркадьевич, — пропищала секретарь судьи.

Свидетель неуверенной походкой прошел по проходу и остановился у стола. После клятвенного обещания говорить суду только правду он встретился глазами с Алексеем и тут же их опустил.

— Скажите свидетель, — начал опрашивать его защитник, — при каких обстоятельствах в школьном дворе на вас напал гражданин Чумаков?

— На меня никто не нападал.

— Что? Повторите, пожалуйста, ваш ответ.

— На меня никто не нападал — ни Чумаков, ни какой-либо другой человек.

В зале установилась мертвая тишина. Никто не мог понять, о чем именно говорит Карпинский.

— То есть вы утверждаете, что в тот день, когда Чумаков получил смертельную травму, на вас никто не нападал?

— Да, именно так.

— Что же тогда произошло четырнадцатого мая в школьном дворе на большой перемене?

— Я вышел во двор подышать свежим воздухом, а затем решил пробежать один круг вокруг школы. В одном месте я споткнулся и упал. Проходивший мимо Чумаков пытался меня поднять. В этот момент Мишин его и ударил.

Публика, до которой, наконец, дошла чудовищная вероломность данного персонажа, вдруг взорвалась. Даже прокурор начал лихорадочно перелистывать свои документы.

— Что ты несешь, урод?! — слышен был голос Куропаткина.

— Так же нельзя, Сергей! — вторила ему Львова.

— Ну, ты красавчик, Рыба! — стоя аплодировал Гера.

— Я призываю всех успокоиться! — протрубила низким голосом Жанна Григорьевна.

Когда шум немного стих, адвокат продолжил:

— Вот на этом листе, Сергей Аркадьевич, изложены ваши показания. Уверен, что подобные имеются и у прокурора, и у следователя. Что же вы говорили нам несколько дней назад? «…на перемене меня вызвал Герман Давыдкин. С ним был Чумаков. Разговор, который проходил в дальнем углу школьного двора сводился к требованию денег, которые якобы я им задолжал. У меня с собой никаких денег не было, поэтому они стали меня бить. Вначале Чумаков ударил меня рукой по лицу, а когда я упал, принялся избивать ногами. Если бы не Алексей Мишин, то он бы, наверное, меня убил…». Так что же изменилось, Сергей?

— Я раньше говорил вам неправду.

— Почему?

— Потому что меня об этом просил Алексей Мишин…

Если бы сейчас в зале суда обвалился потолок, то это произвело бы меньший эффект по сравнению с тем, что случилось на самом деле.

С обещания «Мы тебя, сволочь, разорвем на части!!!» по залу прокатился шквал негодований. Все присутствующие очень хорошо знали Лешу Мишина, а Карпинский явно говорил о каком-то другом человеке. Тщетные попытки успокоить ребят ни к чему не привели, и судья вынуждена была удалить из зала Рому, который и выкрикнул первую фразу, а заодно и Костю. Только после этого в суде восстановился некий порядок.

В этот момент Карпинский опустил голову, а плечи его задрожали. Судья покинула свое место и лично принесла ему стакан воды.

Вернувшись на свое место, она спросила:

— Сергей Аркадьевич, вы по-прежнему подтверждаете свои слова?

— Да.