Лучший телохранитель – ложь

— Тогда скажите нам откровенно, что вы сами думаете об этом деле? — спросил Гарри.

— Конечно. Но есть еще одно дело. Именно поэтому я и пригласил вас сюда сегодня. Появилась новая проблема.

— Какая еще проблема? — спросил я.

— Можете дать слово, что сказанное мною не выйдет из этих стен?

Я посмотрел на Гарри. Тот кивнул.

— Продолжайте, — сказал я.

— Да, было бы неплохо, — присоединился ко мне Гарри.

— Если бы речь шла об обычном случае, я дал бы вам побарахтаться в течение нескольких недель в попытках оценить некоторые спорные факты и улики. Я мог бы создать у вас впечатление, что они просто случайно попали туда, где им не следовало находиться. Но все это было бы нечестно.

— И конечно, вы никогда не поступили бы таким образом.

— Конечно нет, — с достоинством ответил Темплтон.

— Вы что-то говорили о пропавших фотографиях, — напомнил Гарри.

— Я знаю, что этих снимков было шесть. Что эти снимки были обнаружены у вашей клиентки и запротоколированы полицией при ее аресте.

— И где же эти снимки? — поинтересовался я.

— В этом-то и состоит проблема.

— Только не говорите мне, что они были уничтожены, — настаивал я.

— Нет, по крайней мере, мы так не думаем.

— Что значит «мы так не думаем»? — взорвался Гарри. — Либо выкладывайте эти снимки, либо скажите нам, где они находятся.

— В том и состоит проблема, что я не могу сделать этого.

— И почему же? — спросил я.

— Я и об этом не могу вам сказать. Все, что я могу сделать, — это дать вам совет поскорее передавать дело в суд. Вспомните дело Брэди. Я не стану возражать, даю слово. И попытайтесь сделать в суде все, что сможете, чтобы выиграть процесс.

Дело Брэди против штата Мэриленд является классическим примером уголовного расследования. Согласно правилам Верховного суда США, представители правительства должны предоставить стороне защиты любые из имеющихся в распоряжении улик. Даже если такая улика сама по себе не может служить доказательством невиновности подсудимого, если защита считает, что она должна фигурировать в суде, штат должен представить эту улику.

— Лично я считаю, что эти снимки не имеют отношения к делу и ничего не значат, — продолжал Темплтон. — Трудно представить, как вы будете строить защиту на основе шести фотографий. Конечно, я не в курсе, о каких именно снимках идет речь. Может быть, вы могли бы просветить меня.

— Насколько я помню, дело Брэди является единичным случаем, — заявил Гарри. — У нас нет информации, которой вы могли бы воспользоваться.

— Я полагаю, что мы уже поделились некоторой информацией, — как ни в чем не бывало продолжал Темплтон. — И конечно, я уверен, вы имеете право взглянуть на те фотографии.

— Но почему бы вам просто не отдать их нам?

— Извините. — Коротышка был непреклонен.

— Ничего не понимаю, — сказал я ему. — Если вы считаете, что эти фото не имеют отношения к делу, то почему бы вам не опротестовать апелляцию к делу Брэди?

— Посмотрите это дело еще раз, и вы все поймете, — ответил Темплтон. — Это все, что я могу вам сказать. Никаким другим путем вы не сможете получить доступ к этим снимкам.

Глава 21

Возможно, кто-то другой отнесся бы к этому скептически, но Никитин был уверен, что, несмотря на минувшие сорок лет, устройство продолжало пребывать в прекрасном состоянии.

Условия его хранения давали Никитину право на такую уверенность. Советские ученые давно знали, что самую большую угрозу для ядерного устройства пушечного типа представляет окисление и коррозия металлических частей, а также постепенный распад оружейного урана при условии, что эти части подверглись долговременному воздействию находящегося в атмосфере кислорода и водорода.

Коррозия возникала в результате близкого контакта высокообогащенного урана и черных металлов, в данном случае высокоуглеродистой стали. Достаточно было бы отделить уран от стали и хранить их отдельно, с соблюдением мер безопасности. В случае с ураном его необходимо было бы поместить в герметичный вакуумный контейнер, который обеспечивал бы защиту от загрязнения и влаги. И тогда продолжительность жизни этого вида оружия можно было бы продлить практически до бесконечности.

Два элемента уранового заряда подкритической массы, сам снаряд и четыре кольца мишени, еще в Советском Союзе, прежде чем они отправились на Кубу, были настроены с безупречной точностью и хранились в отдельных контейнерах со свинцовыми стенками. Никто так ни разу их оттуда и не вынимал.

Никитин никогда не видел их, но он знал, что они были на месте, по результатам периодических проверок с помощью счетчика Гейгера, который подносился к вентиляционным отверстиям в свинцовых корпусах. Из результатов проверок он знал, что два отделенных друг от друга элемента устройства, изготовленных из оружейного урана, снаряд и мишень, не обладавшие по отдельности критической массой, достаточной для возникновения цепной реакции, при достижении нужной скорости в пушке соединятся под давлением. Результатом этого будут цепная реакция и взрыв.