Лучший телохранитель – ложь

Места со стороны, предназначенной для публики, пустовали. Было занято всего два стула, на которых расположились два журналиста. Как ни странно, даже нашумевшее убийство не привлекает у нас много публики. Все знали, что сегодня приезда защитника не ожидается. Присутствие Кати тоже не было обязательным. Я сказал ей, что позвоню в тюрьму сразу же после окончания заседания.

Общение с Катей становилось проблематичным, особенно с учетом ненадежности телефонов в окружной тюрьме. Несколько недель назад подчиненные шерифа были застигнуты за подслушиванием переговоров клиента с адвокатом по местной телефонной сети. Копии этих переговоров были направлены в окружной суд. Вообще-то это было нарушением законов штата, но для того, чтобы привлечь виновных к ответственности, требовалось доказать, что это было сделано намеренно. Люди шерифа утверждали, что они просто перепутали линию прослушивания переговоров адвоката с клиентом с другой, на прослушивание которой департамент получил официальное разрешение. Все это было по вине сбоя в управляемой с компьютера системе прослушивания. За исключением разговоров с адвокатом, заключенные не имеют права на неприкосновенность личной жизни. Установка жучков и «случайное» подселение осведомителей на соседние койки всегда считались непременными атрибутами игры.

Независимо от того, на какие ухищрения могли пойти представители закона, несмотря на все их последующие объяснения, общение с Катей отныне становилось проблематичным. Единственный безопасный способ поговорить с ней — кому-то из нас с Гарри сесть в машину и проделать двадцать миль до тюрьмы Санти.

Мы с Гарри прошли по центральному проходу к открывающейся в обе стороны двери у возвышения перед скамейкой судьи. Женщина за столом обернулась, и я сразу узнал ее. Это была Ким Говард, государственный прокурор округа Южная Калифорния.

Мы с Гарри немедленно натянули на лица самые любезные улыбки, на которые были способны, и, стараясь не потерять их, продолжали двигаться вперед, переговариваясь между собой сквозь зубы.

— Что она здесь делает? — пробормотал Гарри.

— Не знаю.

Одного из репортеров, очевидно, интересовал тот же вопрос. Пользуясь тем, что женщина повернулась в его сторону, он перегнулся через ограждение и попытался завязать с ней разговор.

Она вежливо улыбнулась и кивком отшила его. Если я правильно понял по движению ее губ, она сказала журналисту, что пока не может обсуждать этот вопрос.

— Может быть, все дело в визе, — предположил Гарри.

За последние недели Гарри пришлось изображать собой нечто вроде шарика для пинг-понга, которым перебрасывались представители Госдепартамента и консульской службы в ответ на его попытки получить информацию о Катиной визе, о том, как Пайку удалось так быстро привезти ее в страну.

Как только Говард приглушенным голосом сообщила о нашем прибытии, находившиеся на прокурорском столе бумаги, как по мановению волшебной палочки, вдруг исчезли сначала в бумажную папку, а оттуда — в большой портфель на полу. К моменту, когда мы приблизились к стойке, где расположились представители обвинения, поверхность стола была девственно-чистой, и нас встретили лишь искренне дружеские улыбки.

Темплтон был похож на мышь, которая слопала кота.

— Думаю, что судья захочет заслушать сегодня все стороны.

Затем он с молниеносной быстротой представил нам свою армию, которая должна будет биться против нас:

— Думаю, вы знакомы с Ким Говард.

— Конечно. — Мы пожали друг другу руки.

Прокурор посмотрела на меня с улыбкой, затем быстро скользнула по мне взглядом сверху вниз. Наверное, так смотрели бы на мертвеца, которого почему-то до сих пор не удосужились похоронить. После этого заговорил Темплтон.

Он имеет честь познакомить нас с двумя людьми. Первый, тот, что был моложе и исполнял роль посыльного, таская портфель, был помощником прокурора из офиса Ким Говард.

Второй, тот, что постарше, флегматичный мужчина с седыми волосами и тяжелым взглядом свинцовых глаз над тонкими губами, слегка улыбнулся мне уголком рта при рукопожатии. Темплтон представил его как Джеймса Райтага, помощника генерального прокурора. Должно быть, Говард брала уроки у этого человека. Невозможно было даже предположить, о чем он мог думать. Для него все вокруг будто бы и не существовало.

— Помощник генерального прокурора — это довольно высокий уровень, — сказал я. — То есть я думаю, что вы не представляете какую-то из сторон?

— Я из Вашингтона. — Когда он говорил это, его губы чуть шевельнулись.

— Какое управление?

— Мы могли бы поговорить внутри. — Он имел в виду комнаты для заседаний. Кивком он указал на репортеров, которые, покинув свой загончик, пытались собрать визитные карточки, подобно хорошо тренированным тюленям, что выделывают разные трюки в надежде получить рыбу.